Ксения – это та, у кого надо спрашивать позволения войти в особняк Дэниэля. Лучше бы, конечно, Вивате этого не видеть – розовые пледы, герань и прочие предназначавшиеся не для неё декорации, которые показывали, что Ксения обосновалась у Дэниэля всерьёз и надолго.

Принцесса растерянно озиралась по сторонам, отчаянно сглатывая слёзы. До этой минуты, видимо, ещё тешила себя надеждой, что всё можно отыграть, а теперь мир рушился у неё на глазах. Первая любовь – она такая.

Ксения схватила Вивату за руку и потащила на кухню. Надо залить её отчаяние горячим чаем. С мёдом и малиной. Заодно и простуженному горлу польза будет.

Принцесса не совсем понимала, что происходит, поэтому не сильно сопротивлялась. Вернее, совсем не сопротивлялась, и Ксении удалось без труда усадить её за столик.

Первым делом, пока чайник не закипел, сунула ей в руку плитку шоколада. Большую такую плитку. Грамм двести. Сегодня в торговом центре купила парочку. Очень понравилась яркая упаковка. Да и, вообще, Ксюша обожала это сладкое искушение из какао-бобов.

– Ешь, – сказала строго. – Шоколад способствует выработке эндорфинов, гормонов счастья. Они тебе пригодятся.

Самое интересное – принцесса послушалась. Откусила дольку, потом другую, а потом из её глаз полились слёзы.

Она ела шоколад, запивала чаем, плакала и рассказывала, как сильно любит Дэниэля, так сильно, как никто другой. Под другой, конечно, подразумевалась Ксения. Но во взгляде принцессы уже не было ревности или яда. Разве можно смотреть со злостью на того, кто одарил двестиграммовой плиткой шоколада и поит горячим чаем, а к тому же внимательно слушает и нежно гладит рукой по длинным светлым волосам?

– Мы просто созданы друг для друга. Никто никогда не понимал меня так хорошо, как он. Ни мама с папой, ни друзья.

Ну, если верить рассказу режиссёра, поначалу такого взаимопонимания явно не прослеживалось. Дэниэль был для Виваты просто ещё одним скучным взрослым, которого приставили к ней следить, чтобы она была паинькой.

– Мы звучим в унисон. Только у него настолько тонкая и трепетная душа, чтобы понять, что творится в моей. Понимаешь, я играю на скрипке… свои произведения. Сочиняю сама. Давно. С детства. Многие даже слушать не соглашаются. А те, кто соглашаются, или кривятся, или смеются за моей спиной. А Дэниэль, он, всё понял. Послушал и тут же оценил. Так и сказал: «В этом что-то есть». У меня после этого сразу открылись на него глаза.

Вот и у Ксении открылись глаза на то, что же послужило спусковым механизмом для чувств Виваты. Догадывалась, что был какой-то эпизод, изменивший её отношение к Дэниэлю. Просила разузнать Тамару, но принцесса рассказала сама. Вот только не знала славная наивная девочка, что на сленге режиссёра означает это его «в этом что-то есть».

– А знаешь, я бы с удовольствием послушала твои произведения.

– Правда? – Вивата поглядела с недоверием.

– Правда. Пригласишь меня в гости?

Слова Ксении были искренними, вырвались сами собой. Принцесса это почувствовала.

Она прожевала ещё несколько долек, прежде чем сказать:

– Приезжай завтра. Я сочинила менуэт. Его ещё никто не слышал.

Шоколадка была съедена. Вторую Ксения дала Вивате с собой. Проводила принцессу до такси. Она уже не плакала. Только грустно улыбалась. Бесконечно грустно. Водитель открыл перед пассажиркой дверь, но Вивата задержалась на секунду.

– Хорошо, что Дэниэль выбрал тебя, а не Лайзу, – шепнула быстро и заскочила в машину.

 

 

Глава 34. Всего два вопроса

 

Глава 34. Всего два вопроса

 

Проводив Вивату, Ксения принялась обустраивать себе спальное место. Она не собиралась дожидаться Дэниэля. Он ясно дал понять, что не хочет сегодня больше общаться. Она и сама не хотела. Надо дать улечься всем этим внезапно нахлынувшим непонятным эмоциям. Утро вечера, как известно, мудренее.

Ксения выбрала себе комнату с небольшим балкончиком, с которого открывался вид на тихий внутренний дворик. Уютная, с приятными пастельных тонов обоями, с собственным санузлом, и расположена, кстати, в противоположном крыле от спальной Дэниэля. Что ещё нужно?

Ксюша перенесла в комнату свои вещи и устроилась на диванчике – позвонить Жене. Днём они успели пообщаться совсем недолго, а сейчас никто не мешал прослушать подробный отчёт о том, как прошёл у сестры день, и рассказать о своих приключениях.

Женька, прогнозируемо, была в полном восторге от общения с Тоби и Лори. И горда, что умудрилась заработать немного денег. Эта часть рассказа Ксении очень понравилась, а вот следующая насторожила. Назад в гостиницу Женю подвозил Камиль. И не просто подвозил, а покатал по городу, показывая достопримечательности, а потом ещё и отвёз поужинать в ресторан.

– Жень, ты зачем согласилась? – строго спросила Ксения. – Ты про Джиозетту не забыла?

Сестра вздохнула:

– Не забыла. Но, Ксюш, Камиль, он, был такой… такой внимательный, и такой галантный, и весёлый. И, знаешь, мне кажется, я ему нравлюсь. А кто такая эта Джиозетта, ещё вопрос. Может, просто знакомая.

– У таких красавчиков и ловеласов не бывает просто знакомых.

Сестра снова вздохнула:

– Ксюш, он мне нравится… Сильно. Я, кажется, влюбилась.

Вот этого-то Ксения и боялась.

– Жень, никаких «влюбилась». Продержись ещё хотя бы чуть-чуть. Хотя бы до того момента, как мы выясним, кто такая эта Джиозетта.

– Постараюсь, – не очень уверенно пообещала сестра.

После разговора с Женькой, Ксения собиралась позвонить Тамаре. Накопилось много важной информации, которую хотелось обсудить. Но телефонное общение не состоялось – раздался звонок в дверь. Опять этот «дзынь», от которого Ксюша уже начала вздрагивать.

Она спускалась в прихожую, недоумевая, кто мог прийти так поздно – часы показывали десять вечера. Открыла дверь – очередной сюрприз. На пороге стоял один из корреспондентов, что присутствовал на пресс-конференции, тот самый красавчик-брюнет, который в анкете брачного агентства значился под номером один. Мужчина – мечта каждой второй девушки, если конечно верить статистике агентства.

Он улыбался, но Ксении его улыбка почему-то не понравилась. Да и вообще, сам факт такого позднего визита уже вызывал непонятное чувство тревоги.

– Дэниэля нет дома, – Ксюша собиралась закрыть дверь.

– Знаю, – вкрадчиво произнёс корреспондент. – Я не к нему, я к вам.

– Я не намерена общаться с прессой в одиннадцатом часу ночи, – Ксения помнила, как Дэниэль предостерегал её от всяких внеурочных контактов с журналистами. – Приберегите вопросы для следующей пресс-конференции.

– Я не собирался брать у вас интервью. Разве вы видите за моей спиной оператора с