Мужчина чуть-чуть оттянул простыню. Мое сердце остановилось, когда открылось лицо Анны. Это была копия фотографии, висевшей у меня на двери. Только без улыбки, без сияющих глаз. Боковым зрением я увидела, что Малу отвернула голову. Мужчина в белом костюме сделал пару шагов в сторону, но не спускал с меня глаз. Я отпустила руку Малу и подошла немного ближе. Я не чувствовала биения сердца и не решалась сделать вдох. Она выглядела спокойной. Словно просто спала и в любой момент могла проснуться. Она была юной, слишком, черт возьми, юной, чтобы умереть. У нее впереди была вся жизнь, полная планов и мечтаний. Только она закончилась. За одну секунду кто-то уничтожил ее. Кто-то украл у нее жизнь.

Я опустилась перед ней на колени. Мужчина в белом костюме покашлял, но мне было все равно. Я положила руки на ее бедро и почувствовала себя так спокойно, как никогда. Казалось, все мое тело замерло.

– Мне очень жаль, – тихо прошептала я так, чтобы это смогла услышать лишь она. Когда эти слова слетели с моих губ, мне вдруг стала ясна их значимость. Анне было уже все равно, они служили успокоением только для меня. Мне было противно от того, какое облегчение они мне приносили. Я с трудом проглотила подкатившее чувство тошноты и продолжила: – Я выясню, что с тобой произошло, и позабочусь о том, чтобы такого никогда больше не повторилось. И если я узнаю, что в этом есть моя вина и ты была убита из-за меня, я понесу наказание и остаток жизни буду пытаться исправить эту ошибку. Обещаю. – Последнее слово соскользнуло с губ, и я даже не успела задуматься. Еще никогда мне не хотелось так сильно выполнить обещание. Я оставлю ее фотографию на двери, чтобы каждый день она напоминала мне, куда меня привела моя свобода. Куда привело все это дерьмо, которое я натворила.

Я поднялась и наконец-то снова смогла дышать. Малу дотронулась до моей руки. Когда я кивнула, она повела меня обратно к выходу. Она тихо поблагодарила служащего, который вернул простынь на прежнее место.

– Что с ней будет дальше? – спросила я.

– Они отправят ее в настоящий мир, в морг Метрополитена. Лэнсбери придется что-то выдумать, чтобы сообщить семье. Это страшно – обманывать их, но мы вынуждены не раскрывать правду. Лэнсбери позаботится о том, чтобы тело Анны как можно быстрее вернули семье. Конечно, он будет дальше вести расследование, но уже нельзя ухудшать ситуацию и… держать тело еще дольше.

– Когда она умерла?

– Не больше двух часов назад. Нет следов насилия, патологоанатомы пока не могут точно сказать, что стало причиной смерти. Они осмотрят ее тело еще раз в реальном мире. Может быть, что-нибудь найдут. Но с таким происшествием до этого еще никто не сталкивался. В Литерсуме существует огромное количество… вещей, которые могли убить ее, не оставив следов. Это вызов, и я до сих пор не уверена, сможем ли мы его принять.

Мы повернули к передней части стеллажей, и тут же ко мне подошел Ной. Он ничего не сказал, только пробежался по моему лицу глазами, обеспокоенно подняв брови.

Малу откашлялась.

– Можно тебя на секундочку, Ной?

– Ты позволишь? – спросил он меня.

Я кивнула. Тем не менее Ной неохотно отвел от меня взгляд и проследовал за Малу в проход, ведущий к Анне.

Которая была мертва.

Навсегда.

Я закашлялась, когда осознала, что это не выдумка. Все происходило на самом деле и теперь закончилось. Или? Разве в Литерсуме не существовало персонажей, которые смогли бы оживить мертвого? Сработает ли это с человеком? Но тут до меня дошло, что и для этого существовали эти долбаные правила. Магия, используемая внутри книжного мира, не может быть применена в другом мире, чтобы не нарушался баланс всего Литерсума. В противном случае последствия могли быть еще страшнее. Хоть я и не могла представить что-то более мрачное, чем безжизненное тело Анны, лежавшее на полу библиотеки.

Все кончено, отныне навсегда. Я потерла ладонями плечи, но мне не становилось теплее. Внезапно кто-то укрыл меня одеялом. Это был Лэнсбери.

– Спасибо, – тихо сказала я, но уже почувствовала приятное ощущение от расходившегося по телу тепла. – Как ты держишься? Видеть такое каждый день.

Он пожал плечами, но в его глазах отразилась боль.

– Я помогаю жертвам. И их родственникам. Это толкает меня вперед, воодушевляет и помогает принять решение, если я сомневаюсь. Прежде всего в людях, которые совершают подобное. – Он поднял взгляд и посмотрел на стеллажи, за которыми исчезли Малу и Ной. – Еще у меня есть рядом человек, с которым я могу поговорить обо всем. Который прогоняет из головы самые страшные мысли и всех тараканов, если все становится действительно плохо.

Я молча кивнула. На губах Лэнсбери появилась горькая улыбка.

– Он – хороший парень, Райли. Ты можешь ему доверять.

Застигнутая врасплох, я вздрогнула. От мыслей о Ное в сердце разлилось особенное тепло.

– Я тоже так думаю, – ответила я, чему сама удивилась. Но ведь это было правдой. Ной не врал мне, в тяжелые моменты находился рядом. Он оставался всегда на расстоянии телефонного звонка, а когда он мне улыбался… у меня сразу же складывалось впечатление, что в мире есть что-то еще помимо лжи. – Если я чем-то смогу быть полезна, неважно, в реальном мире или тут, просто скажи мне. Я хотела бы помочь.

Лэнсбери опустил голову в знак согласия. Он поднял взгляд, когда Малу и Ной вернулись. В руках у Ноя был Следопыт, вода в нем оставалась неподвижной.

– У девушки больше нет ауры, – сказала Малу.

– И что нам это дает? – поинтересовался Лэнсбери.

– Ничего. Но это очередная деталь пазла в исследовании вселенной, которая вращается вокруг нас. Я сейчас же сообщу миссис Бэдэм, чтобы она заполнила документы. – Она исчезла, отправившись на поиски библиотекаря.

– Вопрос в том, – сказал Ной, не обращаясь ни к кому конкретному, – пропадает ли человеческая аура, если человек умирает, или же человек умирает от того, что у него отнимают ауру. Возможно, она слишком долго находилась в Литерсуме и ее аура стерлась.

– Есть ли какой-то способ, чтобы выяснить это, не подвергая никого опасности? – поинтересовался Лэнсбери. Ной задумался, вращая при этом Следопыта в руке.

– Мне не приходит ничего на ум.

Глаза Лэнсбери на мгновение расширились, словно у него возникла идея. Затем его губы сжались в тоненькую полоску. Он глубоко вздохнул.

– Есть вообще-то один способ. – Тон, с которым он это говорил, давал понять, что он не в восторге от этой идеи.

– Какой? – спросил Ной.

– Мы могли бы привезти сюда труп из нашего морга и проверить, есть ли у него аура.

Ной побледнел, у меня внутри все сжалось, когда я представила себе эту картину. Лэнсбери, защищаясь, поднял руку.

– Только на это потребуется несколько дней, пока я получу разрешение. Но эта идея мне не очень нравится. Покой умершего не должен быть нарушен. Кроме того, люди, которые поступают к нам в морг, и без того переживают ужасные вещи.