Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он не придал ему особого значения. И внешность незнакомая, и поведение отнюдь не подозрительное.
Малахов не любил, когда Максим поднимался ему навстречу. Пусть устав блюдут обычные сотрудники. С оперативниками у начальника отношения были особые. Артем Иванович подчеркивал это не раз.
Максим мог бы и не вставать из-за стола, когда Малахов вошел в кабинет, но тот своим появлением не просто заполнил пространство вокруг себя. Он создал воздушную волну, обладающую подъемной силой. Максим просто не смог удержать себя на стуле, начал подниматься.
Малахов удерживать его не стал.
— Давай-давай! Ногам работа есть! — заявил он.
— Да я завсегда!
— Нерестова нужно найти и взять под наблюдение.
— Найдем.
— Адрес, где он может быть, я тебе дам. Если не найдешь, давай в Николашковскую, с братом его поговори, все про него расспроси.
— Значит, все-таки Нерестов?
— С Осокиной он знаком. Возможно, у них близкие отношения.
— С Осокиной?
Конечно же, Максим знал, кто такая Осокина и зачем Малахов следил за ней. Эта женщина контактировала с Власовым, могла знать о его тайнике с деньгами. Она была связана с Нерестовым смертью своего мужа.
— Не удивлюсь, если Нерестов убил Осокина.
— Вот как?
— Осокина он мог убить сам, а Власова нет. В нашем случае у него должны быть подельники. Делай что хочешь, но Нерестова прижми плотно. Фиксируй все его контакты!
Малахов ушел, а Максим открыл сейф. В его личном арсенале имелись некоторые шпионские премудрости, например, жучки, маячки, направленные микрофоны. Все это сейчас могло ему очень пригодиться.
Дверь кабинета сначала открылась, затем в нее кто-то постучал.
— Можно?
В помещение вошел тот самый Валя, сапоги которого могли пополнить личный гардероб Максима. Мужик такой же рослый и здоровый, как Малахов, но воздушную волну он не создавал и близко. Не того масштаба личность, чтобы заполнять собой пространство.
— Если что-то интересное, то можно, — с кислым видом отозвался Максим.
Он много раз сталкивался с чем-то подобным. Оказывает случайный человек такую же случайную помощь, получает благодарность, радуется за себя, а через некоторое время приходит, да с таким видом, как будто свой в доску. Тут и начинается. Гаишники права отобрали, нужно помочь, из своих кто-то что-то натворил, выручай.
— Я жене изменил!
Максим готовил себя к легкому потрясению, но Валя все же смог ошарашить его.
— Вот когда она тебя за это убьет, тогда и заходи! — заявил он.
— Сонька такая баба — ух! — Валя восторженно закатил глазки.
— Давай ты жене это своей расскажешь, а мне уже пора.
Максим собрался, открыл дверь и кивком показал дорогому гостю на выход. Но Валентин и не думал уходить.
— А сны с ней какие снятся!
— Давай в письменном виде и не здесь. — Максим на мгновение задумался и добавил: — Во сне и напишешь.
— Во сне я фоторобот составлял, — заявил Валентин и расплылся в улыбке.
— Чей фоторобот?
— А чей фоторобот у меня не получился? А во сне все вышло!
— Да? Ну тогда давай, просыпайся!
Максим включил компьютер, запустил рабочее приложение. Чем черт не шутит? Вдруг придется благодарить какую-то там Соньку за хорошие сны, пришедшие к Валентину? Мысленно, разумеется.
Умирающий лебедь вдруг ожил, распрямил шею, расправил крылья. Мухин стоял возле своей койки, одной рукой обнимал молоденькую медсестричку. Девушка тихонько хихикала, потупила глазки, а он ей что-то нашептывал, губами касаясь уха.
Заметив Артема, Игнат встрепенулся, но девушку из объятий не выпустил. Тайное стало явным, а раз так, то чего добру пропадать?
— Я смотрю, дела на подъем пошли, — сказал Малахов.
Девушка сама отстранилась от Мухина и поспешила исчезнуть.
— Да, потихоньку.
— Ну и у нас потихоньку. Работаем, устанавливаем. Знаешь такого? — Артем вынул из кармана фотографию.
На этот раз Максим раздобыл портрет если не отличного, то вполне достаточного качества, чтобы произвести идентификацию личности. Оказалось, что ботинки у Чеботова покупал некто Сударев Илья Михайлович, осужденный за грабеж четыре года тому назад.
Дальше больше. Выяснилось, что Сударев мотал срок в одной колонии с Нерестовым. Вряд ли они там не знались друг с другом, как-никак земляки. Освободились с разницей в один месяц, сначала Сударев, затем Нерестов.
Но и это было еще не все. Именно Сударева и видел сегодня Артем перед офисом Осокиной. Тот ждал эту женщину или следил за ней. В любом случае между ними существовала какая-то связь.
— Я должен его знать? — Мухин заметно разволновался.
Похоже было на то, что он узнал Сударева.
— Сообщник твой?
— Да какой еще сообщник?
— Узнал ты его.
— Не скажу, что узнал, — сказал Мухин. — Он тогда в маске был.
— Когда тогда?
— Когда меня прикладом в грудь бил.
— Он бил?
— Утверждать не могу, все-таки в маске был. Но глаза его! Я еще на Тарабая думал, но у него они другие. А у этого те самые!
— Значит, Сударев тебя бил?
— Эти глаза ни с какими иными не перепутаешь! — Мухин завороженно посмотрел на снимок. — В память они мне намертво врезались!
— Сначала Сударев ударил Власова, потом тебя.
— Ну да, и мы оба вырубились. Я когда в себя пришел, Власова уже не было. Может, его погреб где показывать заставили.
— Власов в огне сгорел.
— Ну так я искал. Смотрю, горит все, а его нет. Может, где-то рядом. Но там сильно горело.
— А ушел ты как?
— Да как, через чердак. Поднимаюсь по лестнице, смотрю, Юля с куклой стоит, ну и бегом!
— А Юлю почему оставил? — Артем чуть ли не с презрением посмотрел на Мухина.
— Как это оставил? — возмущенно заявил тот.
— Нерестов девочку спас!
— Ну да, был там какой-то мужик. Но так он на чердак даже не поднимался. Взял у меня Юлю и побежал.
— Точно не поднимался? — Артем пристально посмотрел на Мухина.
— Так вы у Юли спросите, она должна помнить! Я с ней спустился, потом мужик появился. Я ему Юлю и отдал, подумал тогда, что мне светиться нельзя.
— Кто появился? — На всякий случай Артем начал с Тарабая, показал его фотографию: — Этот?
— Нет.
— Этот? — Артем предъявил Мухину снимок Нерестова.
— Этого я знаю. Ну да, он тогда там и был! Думал, что не запомнил, а сейчас глянул, вижу, что брови его!
— Значит, Нерестов ребенка не спасал?
— Может, и собирался.
— А ты, значит, с Власовым с детства дружил?
— И с Сажиным тоже, — сказал Мухин, напряженно глядя на Артема. — Вы же это хотели знать.
— Сажа — его кличка?
— Я знаю, Власов называл его имя перед смертью. Он ведь по пьяной
