— Если хочешь — ладно. Если нет — я и так всё поняла.

Замолчал.

— Я… тебе станет легче со временем, честно.

Выдохнул.

— Я боюсь, что она умрет…

— И что ты ничего не сможешь сделать.

— Да, отец сам все оплатил. Я предложил Израиль, но она отказалась. Говорил с докторами — её опасно перевозить пока что. Слаба.

— Пожалуйста, поспи.

Обнял меня.

— Ань, милая моя. Малышка…

Снова его ущипнула.

Сжал крепче. Выдохнул.

— Ты понимаешь, что сейчас очень… рискуешь?

Говори, говори. Говори всё, что взбредёт в голову, только больше… прошу тебя… не страдай.

Снова молчание, через пару минут хватка немного ослабла, посмотрела — заснул. Вот и хорошо, вот и славно. Закрыла глаза… Завтра воскресенье. Со всем разберемся позже.

А тараканы внутри всё шепчут и шепчут: «Засыпай любовь моя, засыпай.»

Олег.

Пелена сновидений… Голова раскалывается.

Мне 13.

Мама снова ушла на балкон. Думает, что я не знаю. Отец, может и не догадывается, но не я. Снова давил на неё, упрекал, что не так приготовила обед? Но они же так любят друг друга, почему они ссорятся? Не могу их понять. Да, у папы жёсткий характер, но мама же всё делает ради него, живёт им одним. А я? А я подросток, до которого нет никому дела, пока он что-то не натворил. Всё, как у всех.

Отцу недавно дали очередное повышение, выделили квартиру. Да, просторно, 3-шка с 2 лоджиями, куда мама бегает курить, пока отца нет дома. О, зашла внутрь.

— Мам, я гулять. — Отводит взгляд…

— Да, иди.

Подходит к телефону, набирает на циферблате номер его отдела. Стою в дверях, делаю вид, что разматываю наушники от плеера.

— Да, Вовочка, я сейчас все переделаю и принесу. Как, не хочешь? Ну, ладно. А что будешь вечером? Задержишься?… Снова?…. А, нет-нет, ничего. Пока, любимый. — Положила трубку. Мельком посмотрела на меня. — Ты ещё здесь?

— Мам.

— Ты гулять собирался? Вот и иди. — Достала из кармана пять рублей. Протянула мне. — Купи себе что-нибудь. Что-то ещё?

— Нет. Пока.

Хотел сказать, что очень голоден. Сжал монету сильнее, вышел.

«Когда я вырасту, открою свой ресторан, тогда отец точно будет доволен».

Мне 27.

Я уже давно не маленький мальчик. Уже давно начал зарабатывать сам, имею прогрессивно растущий доход, но… Сегодня открытие. Да, за городом, да, пока о нем знают только друзья. Но…

Почему вы просто развернулись и уходите? Опять не оправдал ожиданий? Не закончил школу с медалью, не пошел в Суворовское. Не пошел в милицию. Да, не оправдал.

— Куда вы пошли? Я не разрешал вам уйти.

Сегодня мой день. Мама, папа, блин!

Да, детская мечта рухнула, идеальной семьи не получилось. Что хотел, чтобы любила? В её сердце только отец. Олег, ты же не наивный мальчик. Бери себя в руки и иди дальше.

Мне 35.

— Ihr sprecht auf Russisch?

— Ja, natürlich, Sir

— Где моя мать?

— Госпожа Бахтерева сейчас на лечении, я взяла трубку, чтобы сообщить Вам. Вы настойчиво звонили.

— Что с ней?

— Сэр, это конфиденциальная информация.

Быстро связываюсь с Алексом.

— Слушай, ты к нам на самолёте?

— Естественно.

— Можешь одолжить на сутки?

Молчание.

— Дозвонился, значит. Верни с полным баком. Не думаешь, что пора бы обзавестись своим?

— Не было необходимости. Спасибо.

Бросил трубку.

***

Вечереет. В голове что-то не складывается. Как я не заметил, почему она мне не сказала?

Лежит на койке, устала… Как же сильно она изменилась за эти месяцы.

— Мама…

— Не жалей меня.

— Мама… — Голос ломается. Выдыхаю. Выдыхаю. — Почему ты не сказала? Пожалуйста, давай поедем в Израиль, у меня там друг, мам.

— Мне и здесь хорошо. — Сквозь кашель. Жуткий непрекращающийся и на миг кашель.

О, Боже. Почему. Почему, почему, почему? Сжимаю кулаки.

— Я все сказала. Уходи. И отцу своему передай, видеть вас не хочу.

— Но меня то за что? — Снова эта боль родом из детства, думал, что давно справился с ней.

Молчит. Снова молчит.

— Мам. Мам, пожалуйста. Послушай, есть же шанс. Слышишь? Давай выберемся, начнем жить вместе. Давай? Я тебя познакомлю с…

— Убирайся! — Закричала каким-то голосом, исходящим изнутри. — Убирайся.

Выдохнула.

— Если бы я не забеременела тобой. Не посвятила бы свою жизнь ему… Уйди, Олег. Видеть вас не могу. Дайте мне просто умереть тут.

Нет. Не понимаю. Так нельзя.

Но… как и тогда… в 13. Подхожу к дверям и… ухожу.

Я не нужен им. Не был никогда нужен. Не маленький мальчик, давно переборол это, всего добился, все выстроил. Но. Почему каждый раз так больно?

***

Сон… это всего-навсего сон?

Нет. Лишь отрывки прежних воспоминаний.

Всё резко погасло. Пора просыпаться, Леж. Проснись. Чувствую, как кто-то теребит мне волосы. Кажется, просто кажется.

Открыл глаза…

— Ты опять хмурился и говорил во сне.

Улыбнулся. Слава Богу, со мной. Лежит рядом, нога снова на мне. Но не убирает и не прячется.

— Доброе утро, малыш.

— Доброе утро. — Потянулась и поцеловала в губы.

Отодвинулась, смотрит.

— Ань, ты сейчас очень рискуешь.

— Ты уже вчера это говорил, и, как видишь, цела и невредима — Развела руки, смеётся.

Её улыбка, глаза, в которых отражается свет, её волосы, снова живущие своей жизнью. Не отдам никому. Не отпущу никогда.

— Я предупреждал.

Резко повалил на спину, сжал руки своими. Посмотрел — всё также улыбается.

— Я смотрю, кто-то в себя поверил?

— Ага. — Ухмыльнулся, что ж, посмотрим, насколько тебя хватит.

Приблизился вплотную, чувствую её под собой, отпустил одну руку, провел по губам, спустился по шее, ниже… Черт, я так сам сломаюсь быстрее.

— И это всё? — Смеётся.