Нет, Кирилл отношения к ним не имел. Своих мертвых, к которым он принадлежал, Лера давно похоронила.

А что, если прав Стивен Кинг – и иногда они возвращаются?

* * *

Появление в редакции «Бульвар-экспресса» Леры вместе с Феодорой, которую она сама ласково звала Феденькой, велев Крылову на месте забыть о своей Федурке, стало событием номер один. Все дамы желали подержать ее на руках, и даже мужчины, восторгаясь красотой Феденьки, сюсюкались и нянчились с ней.

Оставив работников редакции возиться с ее дочкой под бдительнейшим присмотром будущего крестного отца Федора Б. Крылова, Лера шагнула в новый, огромный, с гигантским письменным столом и новейшей моделью ноутбука кабинет Главного.

Тот, с сияющим лицом запуская руку в карман шикарного костюма и вынимая коробочку, произнес:

– Вот, подарок юной Феденьке от меня!

В коробочке были сверкавшие искорками бриллиантов изящные золотые сережки.

– Из моих пятнадцати процентов вычтете? – осведомилась Лера, а Главный насупился.

– Как ты можешь обо мне такое только думать! Ты мне как дочь, а Феденька – как внучка!

Лера, повертев в руках коробочку, протянула ее обратно Главному.

– Знаете, у меня было время, чтобы хорошенько все обдумать и принять решение. Я прекращаю с вами сотрудничество.

Желваки Главного заходили, глаза превратились в узкие щелочки.

– Лерочка, у тебя что, послеродовой психоз? Ты понимаешь, чем это для тебя обернется?

Лера четко ответила:

– Понимаю. Потерей пятнадцати процентов с прибыли, получаемой вами от «обувания» читателей. Я принимать в этом участия не хочу и поэтому покидаю вас!

Вырвав у нее коробочку, Главный прошипел:

– Что, кто-то из конкурентов взял тебя в оборот, больше предлагает? Хорошо, будешь получать двадцать процентов!

– Вы не поняли, я не желаю…

– Двадцать пять! Это мое последнее слово! Больше ты не заслужила, потому что ты всего лишь кукла в витрине, не более!

Формулировка была весьма точной.

– Вы правы, это так. И не желая оставаться этой куклой в витрине, а также дурить читателям головы, я приняла решение прекратить с вами сотрудничество. Никакие конкуренты меня не переманили. Я вам крайне благодарна за все, но нам не по пути.

Швырнув коробочку с сережками на стол, он, брызжа слюной, проорал:

– И не ври, что не переманили! Переманили, да еще как! Только учти, права на твое имя принадлежат мне! Лена К. – моя!

Лера на это спокойно ответила:

– И пусть ею и остается. Потому что я зарегистрировала на свое имя торговую марку «Лера К.». И запретить мне ее никто не сможет, потому что я в самом деле Лера К., то есть Валерия Кукушкина. И буду работать под этим псевдонимом, который, собственно, таковым не является, а всего лишь сокращение моего подлинного имени. А использовать мое подлинное имя мне никто не запретит!

Главный, уставившись на нее, выдохнул:

– Ну ты и змея, Лера К.! Да кому ты нужна! Уходи вместе со своей ублюдочной дочкой, которую ты невесть от кого пригрела! Возьму на твое место другую тупую куклу, которая будет в программах ресницами хлопать и говорить все то, что я прикажу.

В дверях Лера заметила:

– Понимаю ваше негодование, которое я заслужила, это я не отрицаю. Еще раз повторюсь, что за все вам крайне признательна, и это не сарказм и не издевательство, а чистая правда. Но я вам уже сполна за все отплатила. А вот то, что мою дочку вы назвали ублюдочной, я вам никогда не прощу. Желаю вам всего наилучшего!

* * *

О том, что она разорвала отношения с «Бульвар-экспрессом», Лера сообщила Федору только тогда, когда они вернулись к ней на квартиру.

Меняя Феденьке подгузник, золотое перо российской журналистики едва не выронил оный на пол.

– Лера, да ты что! Почему ты это сделала, надо же было только смирно сидеть и получать свои пятнадцать процентов. Тем более сама говоришь, что старый жмот был готов повысить твою долю до двадцати пяти!

Подавая Федору чистый подгузник, Лера ответила:

– Не хочу принимать участие в балагане. И пусть тебе покажется смешным, но я хочу помочь тем, кому эта помощь нужна!

Федор тяжко вздохнул:

– Понимаю. Но, выходит, он теперь и меня уволит…

Лера качнула головой:

– Уверена, что нет, ты для редакции весьма полезен. Такого враля, как ты, он нигде больше не найдет.

– Тогда я сам уйду! – выпятил грудь колесом Федор, а Лера, беря на руки малышку, сказала:

– Кушать пора. Через минутку, Феденька. Нет, никуда ты сам не уйдешь. По крайней мере, сейчас. Оставайся, строчи сказки для читателей, разводи их как последних лохов. Оттачивай, так сказать, мастерство. А вот когда у меня появится своя газета или свой телевизионный канал, или и то и другое, то добро пожаловать!

Федор долго смеялся, а когда перестал, то заявил:

– Лерка, ты не просто упертая, но и дурная! Главный ведь крайне злопамятный, он сделает так, чтобы никто с тобой работать не захотел!

Лера на это ответила:

– Он кто, папа римский, что все его слушаются? Даже папу не все слушаются. А уж твоего Главного уж точно слушают только некоторые, от него напрямую зависимые. Ведь, как я теперь знаю, все дело в прибыли. А я ее своим проектом смогу обеспечить. И конкуренты Главного, если они не идиоты, не пройдут мимо этой возможности!

Федор с сомнением протянул:

– Ну, не знаю, не знаю… Тут нужны не только деньги, которые я тебе, предположим, дам.

– В кредит! – заявила Лера, а Федор продолжил:

– Да хоть в кредит! Но на мои семнадцать тысяч ничего такого не реализуешь! Тут нужны крупные стартовые инвестиции! Могу со своими влиятельными друзьями поговорить, но ничего не обещаю. Когда речь о финансах заходит, дружба заканчивается. Хотя есть на примете у меня дочка одного телеолигарха…

В дверь позвонили, и Лера попросила Федора открыть.

Уж кого она не ожидал увидеть, так это Эм-Эм. Тот, в своем эксцентричном облачении, гремя шпорами, прошел в зал и, не думая снимать шляпу, произнес:

– Я тоже.

– Что – тоже? – переспросил Федор в недоумении, а Эм-Эм, явно превозмогая свою природную тягу к молчанию, пояснил:

– Ушел. Я вам помогу.

Федор ахнул:

– Из «Бульвар-экспресса» ушел? Вот это да! Но почему?

Но его вопрос остался без ответа, потому что Лера, раскачивая Феденьку, с блеском в глазах произнесла: