– Используй составы в которых есть алюминий. Наверное, потому что легкий и не так сильно окисляется?

– Дальше! Дальше! Все про гравитационную постоянную!

Я повторила, не мало удивившись этому моменту. Граф толковал мне про экватор. Я видела дирижабли, все эти датчики и счетчики, а у них вызывает недоумение плотность и объем? Чудно!

– Гравитационная постоянная шесть целых шестьдесят семь сотых умноженная на десять в минус одиннадцатой килограмм в кубе метр в квадрате. Ой, нет! Можно я?

Я забрала листок и написала число постоянной заново. Вечно я путаюсь в гравитационной и в ускорении свободного падения. Понимаю, что это вообще разные вещи, но цифры отчего-то всегда казались мне похожими.

– Я прошу вас! Давайте посмотрим другие чертежи!

Я согласилась. Времени более чем предостаточно. Делать особо нечего, а тут вроде как помощь, которую так ждут от меня. Физика никогда не была ее любимым предметом, но я старалась, учила, занималась и смогла вытянуть на четверку. Большего и не надо было.

– Больше, приблизительно, моль… Я не помню моль. Нет. Не могу.

Расшифровка символов, формул и записей продолжалась до тех пор, пока во дворе не раздался цокот копыт, ржание и, звук колес и зычный голос кучера.

– Стой, милые! Стой!

– Мне пора!

– Еще! Пожалуйста, Марта!

Жан попытался остановить меня. Мастерская всего за несколько минут, а может все-таки часов превратилась в архив проектировщика: все было завалено свернувшимися и разложенными чертежами, поверх которых лежали другие, подпертые самыми разнообразными предметами. Жан писал, заливая чернилами пол. Я то и дело отпрыгивала от въедливых капель и спрашивала почему он не возьмет карандаш.

– Приду как-нибудь еще, – пообещала я ему и бросилась к Мерту.

Отец Марты слез с козлов и попытался спрятаться, забегал то с одной, то, с другой стороны, а потом кинулся прочь. Я поняла, что обескуражена.

– Что это значит в конце-то концов?! – я затарабанила в закрывшуюся перед носом дверь. – Я хотела поговорить с тобой!

Мерт оставил коляску и лошадей в одиночестве. Через открытые ворота стали просачиваться рабочие и слуги, послышались смешки. Все стало вновь превращаться в балаган.

– Дурдом какой-то, – проговорила я, направившись к коляске. – Чистый детский сад.

Этот мир был полон странных и эксцентричных персонажей. Отец Марты сбежал, испугавшись разговоров. Я же всего-то и хотела знать, что он получил взамен? Почему остался здесь и продолжает быть возницей графа?

– Только вы, король, да Жан, – пожаловалась я, остывающим от бега лошадям. – А все остальные словно не от мира сего!

Я побрела обратно в дом. Проблема вовсе не в мире, а во мне. Я привыкла к своему и жду, что люди будут одинаковыми в своей сдержанности, а они разные. Законы блюдут, на тротуары мусор не бросают, а все остальное –­ норма и склад характера. Внезапно аристократы показались мне самыми милыми людьми в мире, но это впечатление не продлилось долго.

– Северик!

Дурдом настиг меня и в доме. Если до этого я удивлялась тишине и орущему на ухо Северику, то теперь – крикам, угрозам и возмущениям. В комнатах застучали молотки, по коридорам забегали рабочие, зажав в руках что-то, Кики гремела кастрюлями, а голос пожилого человека требовал Северика, костеря его на чем свет стоит.

– Меня не было в этом доме всего ничего и что я вижу?! Что?! Никому и ничего не надо! Прибыл хозяин, а его и не ждут!

Я остановилась наверху, глядя на окруженного челядью пожилого мужчину, в ярко красном мундире. Что-то последнее время мне везет на седых людей ­– Кики, отец Марты, Жан Саммлер, а теперь и этот седой как лунь возмущенный старикан. Он заметил меня, приподнял трость и мягко отпустил ее на пол, пригвоздив к месту цепким взглядом.

– Добрый день.

Я ждала, когда он поздоровается, но тот бросил взгляд на подскочившего Северика.

– Ванну, да на дровах. Подкрепиться бы мне не мешало! Королевские чертоги хороши, а вот харчи там не очень.

Он направился к другой ветке лестницы.

– А потом. Я желаю видеть эту девушку! Ту, что захомутала Эверта!

Я проводила старика взглядом, затем оперлась на перила и посмотрела вниз, на спешащих и разносящих вещи и материалы людей. Кажется, что у меня начал дергаться глаз.

***

– Итак, – начал граф, стоило Лире войти в столовую. – Это и есть вы!

– Марта.

Лира только успела убрать кружевной «хвост» юбки, как двери за ней поспешно закрылись. Только что там не было никого!

– Извольте представиться, как полагается! Перед вами граф! Возраст! Опыт! Заслуги! Хозяин этого дома наконец!

Лира присела в книксене. У нее было время обдумать все и поведение графа-старшего тоже. Она надеялась, что сделала правильные выводы.

– Марта. С некоторых пор Дельвиг, урожденная Кауч. Вы позволите?

Она показала глазами на стул и даже взялась за него.

– Извольте быть леди! Вы – не Дельвиг! Чтобы вы там не решили и как бы не закабалили Эверта!

Лира вздрогнула. Она вдруг поняла отчего вдруг оглох Северик и почему так нервозен сэгхарт. С такими родственниками врагов не надо – доведут!

– Извольте представится и вспомнить что вы граф, – проговорила она в той же манере, – ваши заслуги, титул, имя, опыт и то, что вы хозяин в доме.

Граф шумно задышал, задвигал своими пышными усами, поднялся из-за стола и щелкнул каблуками точь-в-точь, как это делал Северик.

– Поданный его величества Лайнелла Констанса II правителя Эйнхайма и Северного Начса, островов Западного моря и Южного Боза, Кавалер Блистательного Легиона, ландграф Карл Густав Дельвиг.

Лира еще раз присела в книксене.

– Марта Кауч, дочь Мерта Кауча, возницы ландграфа Карла Густава Дельвига. Приятно познакомиться, ваше…

Он грохнул по столу.

– Оставьте это все!

К дергающему глазу прибавился приступ головной боли. Еще одного «гуся» Дельвига несло, как лишившийся машиниста паровоз.

– Что он пообещал вам?! Я видел Марту и она – не вы! Вас боится Мерт! Он не признает вас и мне этого достаточно!

Хоть кто-то это понял и без лишних подсказок.

– Он решил извести меня?! Я просил его жениться! Наследников! Порадовать мое больное сердце! А что он? Решил отправить меня обратно?! На тот свет?!

Лира подумала, что есть в его словах доля истины и это очень даже неплохой план, чтобы избавиться от этой мигрени. Может сэгхарт поэтому так поспешил с контрактом, но не подгадал и дядю выписали раньше назначенного часа?

– Вы видели себя?