В этот момент в дверь постучали.

– Войдите! – разрешил Фандор.

Появился привратник, который принес депешу. Машинально Фандор вскрыл ее и прочел, вначале рассеянно. Однако вскоре он вытаращил глаза и побледнел.

– Черт возьми! – пробормотал он. – Что это значит?

– Что? – спросил Жюв.

Фандор протянул депешу полицейскому, не говоря ни слова. Жюв громко прочел: «Просьба не заниматься Жапом!..»

Жюв повторил, глядя на Фандора:

– Просьба не заниматься Жапом! Что это может значить?

Затем какая-то странная улыбка озарила лицо полицейского.

– О! О! – начал Жюв. – О! О! Вот те на!..

Жюв поднял голову, посмотрел на Фандора… Он отметил бледность журналиста.

На мгновение показалось, что инспектор колеблется, но затем он, должно быть, принял внезапное решение, так как твердым голосом спросил:

– Ну, Фандор, разве депеша такого рода, следующая за событиями настолько странными, как мои, не заставляет тебя наконец подумать кое о чем?.. Кое о ком?..

Жюв умолк. Тогда Фандор дрожащим голосом докончил фразу.

– Да! – ответил журналист. – Вот уже четверть часа это неотвязно преследует мои мысли! Вот уже десять минут зловещее имя звучит в моих ушах… Жюв, вы думаете о Фантомасе?.. Что означает «Жап»?.. Все эти явления, связанные с Жапом, что они представляют собой? О! О! Неужели это Фантомас?

Ничего не отвечая, с нервозной резкостью Жюв пожал руку журналисту. Он пересек прихожую редакции и большими шагами быстро выскочил, хлопнув дверью…

На мгновение озадаченный этим быстрым уходом, Фандор побежал за полицейским.

– Жюв! Жюв! – кричал он.

Но Жюв был уже далеко и ничего не слышал!..

– Скажите госпоже баронессе де Леско, что у меня к ней важное дело, и я должен ее увидеть.

– Пусть мсье соблаговолит подождать в этом маленьком салоне, я сейчас предупрежу госпожу баронессу.

Слуга, только что произнесший эти слова, удалился, а посетитель, Жюв, упал на диван и машинально вытер лоб, мокрый от пота.

– Наконец-то, – прошептал он, – она дома, и я ее скоро увижу!..

Покинув кабинет Фандора, Жюв добежал до улицы Спонтини, проделав путь, как говорят, спортивным шагом. Он торопился, однако, желал идти пешком, чтобы «пораскинуть мозгами».

Было около 11 часов утра, и ему повезло, так как он узнал, что Валентина де Леско еще не выходила на свою обычную прогулку в лес.

Спустя несколько мгновений молодая женщина вошла в маленький салон, приблизилась к полицейскому и сердечно протянула ему руку.

Жюв извинился за свое появление, затем внезапно спросил:

– Итак, мадам, кулон у вас?

– Ну, разумеется, мсье, – ответила Валентина, слегка обескураженная этим вопросом.

Она добавила:

– Это просто счастье, что его отыскали или, по меньшей мере, что вор его вернул, и я вам признательна за вашу любезность… По этому поводу я обратилась к мсье Фандору…

– Речь идет не об этом, – прервал Жюв, – я пришел, чтобы попросить вас, мадам, показать мне вашу драгоценность и тщательно осмотреть ее вместе со мной… Если случайно вы сохранили коробочку и шпагат, которым она была обвязана, когда вам ее вернули, я попросил бы мне их принести.

Валентина спросила:

– Но для чего все это делать, мсье?

– Я вас прошу, мадам, – умолял Жюв, – сделайте то, о чем я говорю… Это очень серьезно.

Валентина смотрела на этого человека и отмечала его странное поведение. Она не стала более настаивать, удалилась на некоторое время, а затем вернулась со своим кулоном, коробочкой и шпагатом, как просил Жюв!

Полицейский бросился к предметам и долго их рассматривал. Он поворачивал и переворачивал в своих пальцах украшение, состоящее из двух крупных бриллиантов, в оправе из платины, соединенных цепочкой тонкой работы!

Он спросил у Валентины:

– Вы уверены, мадам, что это точно тот кулон, который вы потеряли?

– О! Я абсолютно в этом уверена, – сказала баронесса. – Видите ли, мы, женщины, очень хорошо знаем свои драгоценности, и я вам даже признаюсь, что бриллиант, находящийся слева, имеет дефект, незаметный, но, тем не менее, существующий, что позволяет мне узнать мою драгоценность среди тысячи…

Жюв кивнул головой, а затем внимательно рассмотрел коробочку и шпагат.

Да, это именно он положил кулон в эту коробочку, именно он обвязал ее вокруг шпагатом… Итак, без малейшего колебания полицейский признал свою работу.

Казалось, это чрезвычайно его удивило; два или три раза он порывался заговорить, однако не сказал ничего… Наконец он решился.

– Мадам, – спросил он, глядя Валентине де Леско прямо в глаза, – соизволите ли вы ответить мне искренне? Внимательно выслушайте, что я у вас спрошу: это я вам принес ваш кулон?

Валентина улыбнулась:

– Нет, мсье! Впрочем, вы это знаете так же хорошо, как и я, вчера после полудня, когда вы принесли эту вещь, меня не было дома, и мои слуги тоже не припоминают, что они вас видели, так как из скромности – явно преувеличенной – вы довольствовались тем, что опустили пакет в почтовый ящик…

Жюв глубоко вздохнул…

– А! – прошептал он. – Это мне нравится больше!..

– Что вам нравится больше? – спросила Валентина, которая начала испытывать удивление и даже волнение, вызванное странным поведением этого человека…

– Мне больше нравится то, – заявил Жюв, – что кулон кто-то вернул по меньшей мере без моего участия! К примеру, это не объяснит нам…

Он внезапно остановился – дверь приоткрылась, и появился кто-то, вероятно, очень близкий в доме, пользующийся правом войти в салон, не приказывая доложить о себе.

Это был доктор Юбер.

Молодой врач зашел, чтобы попросить у Валентины позволения сопровождать ее в Булонский лес, как это иногда он делал.

Казалось, он удивился тому, что она принимала гостя. Молодая женщина представила мужчин друг другу. Юбер узнал Жюва и дружески приветствовал его.

– Мы уже знакомы, – сказал он и объяснил Валентине: – Я познакомился с мсье Жювом в Булонском лесу… На следующий день я его увидел вновь, когда он зашел, чтобы проводить ко мне в клинику больного…

Затем доктор осведомился у баронессы о ее здоровье:

– Как вы чувствуете себя этим утром?

И, понизив голос, он добавил:

– Ваши волнения, ваши ужасы… я осмелился бы сказать, ваши видения, все это ушло в прошлое… не так ли?.. С этим кончено, все исчезло, я надеюсь?