Кируев проговорила ледяным голосом:

– Если хотите обвинить меня в трусости, то вы…

Она спорила не потому, что ей этого хотелось, а потому, что знала: этого ждал от неё генерал.

Джедао перебил:

– Не может быть, чтобы вы ненавидели саму идею композитной работы. Это тело для неё не приспособлено, а когда я был жив, технологию ещё не изобрели, так что я понятия не имею, каково это, но вы были частью композита много раз и отлично справились. Вы могли бы даже использовать композиты против Хафн, принимая во внимание то, как странно локализованы календарные возмущения, но тут появился я и помешал. Нет… вам просто ненавистна мысль о том, чтобы присоединиться к Командованию Кел, верно? Или, может быть, правильнее сказать, что вы боитесь.

– К этому моменту, – сказала Кируев, – вас совершенно не должно удивлять то, что я не питаю к начальству особо тёплых чувств. Но я в этом смысле отнюдь не редкость среди Кел, даже среди старших офицеров.

– Я уже понял, что вы готовы пожертвовать карьерой, потому что появился союзник, пусть и опасный. Чего я не понимаю, так это того, зачем вы изначально стали ястребом.

– Я рассчитывала, что погибну при исполнении ещё в молодости, – призналась Кируев. – В то время как и сейчас, гекзархат был охвачен серьезной смутой. Кажется, вам не нужно объяснять, что собой представляет стремление к смерти.

– За четыреста лет, – ответил Джедао, – я узнал, что есть судьбы, по сравнению с которыми смерть выглядит легкой прогулкой. Я уже говорил, что мне нужна ваша жизнь, а не смерть. Это по-прежнему правда. Но я должен понять, каким образом вы игнорируете прямой приказ Командования Кел.

– Вы здесь, – проговорила Кируев. Как же вышло так, что Джедао не знает?.. – А Командование Кел – в тайной крепости далеко отсюда.

– Трогательное умозаключение, но к делу не относится. Вы так сильно страдали от эффекта нарушения формации, когда пытались убить меня, – это значит, что прямо сейчас вы должны испытывать нечто вроде реакции на желание переметнуться от Командования Кел к человеку, которого только что выгнали из армии.

– А кто говорит, что реакции нет? – спросила Кируев. Ноги вдруг стали ватными. Она отыскала кресло и села.

– Да, вы выглядите ужасно, – согласился Джедао. – Каково это – обладать формационным инстинктом?

– Прошло столько времени, что я уже не помню, что испытывала до того, как мне его впрыснули, – сказала Кируев. Ей хотелось закрыть глаза и ждать неизбежной пули. Она была уже достаточно взрослой, чтобы понимать: не все пули сделаны из металла или выпущены из оружия. – Сэр, должна предупредить. Я сказала, что буду командовать роем вместо вас, и слово сдержу, но не ждите, что я буду полезной на протяжении долгого времени. – Собраться и произнести нужные слова вслух оказалось очень тяжело. – Отсчет уже пошёл.

– Отсчет? – резко спросил Джедао.

Он все-таки не знал. Да уж, забавно…

– Генерал, если есть что-то, о чем я должен знать, лучше скажите. Прямо сейчас.

– Сэр, – проговорила Кируев, – вам известно об оговорке Врэ Талы?

– В жизни об этом не слышал.

– Значит, вы ничего не знаете и о генерал-лейтенанте Врэ Тале.

– Я так понимаю, вы кружным путем подбираетесь к какому-то выводу.

Кируев мрачно улыбнулась. Её сердце билось медленней обычного, но последствия не могли наступить так рано – значит, ей кажется.

– Генерал Врэ Тала принимала участие в кампании Огненных Трав двести восемьдесят один год назад. Из-за проблем со связью последним приказом, который она получила, был приказ о полном фронтальном наступлении на очень хорошо защищенные позиции противника, ввиду неизбежного прибытия вражеского подкрепления, в то время как сама она не могла рассчитывать на таковое из-за сбоев в логистике. Вы бы как-нибудь прочитали официальную хронику. Историки Кел, вопреки своему обыкновению, язвительны.

– И что же, Врэ Тала потерпела неудачу пред лицом ужасных обстоятельств? Не первый такой случай в истории военных действий.

– Врэ Тала была хорошим генералом. Я читала хронику. Она поступила с приказами наилучшим образом. Истинная проблема заключалась в том, что Командование Кел их бы никогда не отдало, если бы у него была текущая информация о происходящем.

Губы Джедао сжались в ниточку.

– Неужели «отсчёт» означает то, о чем я думаю?

– Это относится только к генералам, – сказала Кируев. – И мы нечасто об этом говорим, но да. Если я считаю, что приказы ставят меня в безвыходное положение, я могу приостановить действие формационного инстинкта, чтобы выполнить дело. За это надо платить, разумеется. Они не отказались бы от контроля так легко и не позволили бы злоупотреблять оговоркой, поэтому ссылка на неё неизбежно фатальна. У меня есть сто дней. У нас есть поговорка: каждый генерал – это часы. Что ж.

– Идиотка долбаная… – прорычал Джедао. – Ты не имела права…

– Командование Кел неизбежно узнало бы о том, что вы ещё живы, – перебила Кируев, расправив плечи. – И в тот момент они, вне всяких сомнений, должны были изорвать ваш офицерский патент на пиксели. Но они не собирались лишать рой всех офицеров – это же нелепо, особенно если требуется, чтобы он в короткий срок опять сделался боеспособным. Они совершенно точно отправили кого-то, чтобы принять командование, но до той поры, пока этот человек не прибудет сюда, меня никто не разжалует, и я могу отдавать приказы от вашего имени. Вам придется как-то выкручиваться, когда я упаду замертво. Но вы же лис. Думаю, вы найдете выход.

На этот раз Джедао лишился дара речи.

– Вы просили моей жизни, сэр, – сказала Кируев. – Это лучший способ, которым я могу вам её предоставить.

– Не могу не спросить, отчего вы не задействовали оговорку раньше. Ваше покушение на убийство могло бы пройти лучше.

Кируев посмотрела ему в глаза.

– Я не хотела совершать самоубийство ради Командования Кел, – проговорила она. – Даже для того, чтобы остановить вас.

– Я не хотел для вас такой участи, – сказал Джедао спустя секунду.

– Знаю, – ответила Кируев. – Вот почему я так поступила.

Они некоторое время молчали. Потом Джедао отпустил Кируев, не скрывая беспокойства. Она вышла, мимоходом отметив, что Джедао, по всей видимости, прихватил со стола загадочный полированный камень, когда ходил туда-сюда. Но вспомнить об этом ей предстояло гораздо позже.

Брезан сам не знал, чего ждал от шелкомота, но точно не изящества, пусть даже фракция Андан славилась своей утонченностью. Прямо сейчас новоиспеченный верховный генерал находился на транспортном судне, которое должно было встретиться с шелкомотом «Под сенью орхидеи». Командование Кел выделило ему личную охрану. Сперва он подумал, что это шутка. Потом отговорил начальство от этой идеи. Композит, с которым пришлось иметь дело, выглядел сбитым с толку настойчивостью Брезана, но тот знал: будь он проклят, если позволит повышению, которое состряпали для одноразовой специальной миссии, вскружить себе голову.