Капитан абвера Гарри Пип в форме офицера вермахта. Обычно он выдавал себя за успешного германского бизнесмена с офисами в Брюсселе

Радист — не просто человек, работающий на ключе. Схваченный советский агент оказался не кем иным, как Йоханом Венцелем, германским коммунистом, соратником Эрнста Тельмана, бывшего вождя КПГ, возглавлявшим в Бельгии собственную шпионскую ячейку. Вернувшись в Берлин с сообщениями Венцеля, Пип показал их начальству — Роледеру, фон Бентивеньи и Канарису. Те были шокированы: речь шла о начинающейся операции «Блау», наступлении на Кавказ и Сталинград.

Гиринг приказал отправить Венцеля в тюрьму Бреендонк, и после восьми недель пыток и допросов сломленный коммунист согласился работать с нацистами.

Предательство Венцеля принесло богатый урожай коммунистических агентов и других предателей. Доктора Ганса Куммерова, инженера-электрика, с 1932 г. снабжавшего ГРУ информацией о германских достижениях, арестовали вместе с женой после подстроенной встречи с «курьером» на станции «Потсдамерплац». Были арестованы Вильгельм Феллендорфер и Эмма Эйфлер (агенты ГРУ, заброшенные в Восточную Пруссию 16–17 мая 1942 г.) и глава гамбургской секции Коминтерна Бернхард Бастлейн. В Берлине разгромили мастерскую, где изготавливали фальшивые документы, и арестовали целую семью Хюбнер. Венцель оказался ценным двойным агентом; ему сняли квартиру в Брюсселе, где он и продолжал работать теперь уже под контролем гестапо. Холодным январским утром 1943 г. радист оглушил растапливавшего плиту охранника и покинул здание. Немцы лишились ценного источника по «Красной капелле».

В Париже гестапо нагрянуло в дом, где проживала еврейская супружеская пара Херш и Мира Сокол. Радистов, работавших на «Красную капеллу», отправили в Бреендонк. Херш умер в тюрьме от пыток, Мира — в концентрационном лагере. Они выдали лишь одну ценную информацию: дирижер «Красной капеллы» использует псевдоним Жильбер. Ничего другого выбить из супругов не получилось. Прорыва пришлось ждать до июля 1942 г., когда «сапожника», Райхмана, свели с инспектором полиции Матье. Райхман договорился о встрече Матье с советским агентом, которому требовался новый паспорт. Встреча состоялась 30 июля в Королевском ботаническом саду Брюсселя, где Матье и арестовали при передаче документа. Бывший с инспектором высокий блондин заявил, что он — финн, что зовут его Эрик Иернстрем и что он учится в Брюссельском политехническом. Однако при очной ставке с Венцелем выяснилось, что «финн» на самом деле украинец Константин Ефремов, капитан Красной армии, заброшенный в Бельгию еще в 1939 г. для руководства сетью ГРУ. Ефремов не стал запираться и, согласившись сотрудничать с абвером, выдал нескольких агентов «Красной капеллы».

Через некоторое время в Ботаническом саду устроили еще одну встречу. На этот раз в руки абвера/СД попали «сапожник» и его любовница-чешка Мальвина Грубер. Они показали, что ГРУ руководит сетью через фирму «Симекско», офис которой находился по соседству с его «конторой». Служба телефонного прослушивания абвера подключилась к телефонам «Симекско», но результатов, на которые рассчитывали Пип и Гиринг, достичь не удалось. Судьба берлинских агентов решилась в октябре 1941 г., когда Центр — по причинам, известным только ему самому, — отправил открытым текстом сообщение своему брюссельскому радисту. Агенту Кенту надлежало отправиться в Берлин, найти Чоро по адресу: Альтенбургер-Алле, 19, третий этаж; Вольфа по адресу: Шарлоттенбург, Фредерициаштрассе, 26А, второй этаж, и Бауэра — Фриденау, Кайзераллее, 18, четвертый этаж. Для связи использовать пароль «Директор». В СД, куда было передано сообщение, к нему отнеслись поначалу скептически — поверить в такую удачу было трудно, — но проверку провели. Личность указанных агентов установили быстро. Ими оказались лейтенант Харро Шульце-Бойзен, офицер в министерстве авиации (Чоро); доктор Арвид Харнак, служащий в министерстве экономики (Вольф), и известный писатель, доктор Адам Кукхофф (Бауэр). Щупальца «Красной капеллы» проникли в самую глубь Третьего рейха. На совещании с участием Шелленберга, Бентивеньи, Канариса и Коппа было решено поручить Йохану Штюбингу и Хорсту Койкову покончить со шпионским гнездом в Берлине и обязать Пипа и Гиринга продолжить работу на Западе.

Штаб-квартира НКВД в Москве. Его агенты, работавшие внутри самой нацистской машины, обеспечивали Красную армию своевременной и точной информацией о маневрах немецкой армии на Восточном фронте

Работа по выявлению остальных членов этой замечательной шпионской сети продолжалась, за ее же главными фигурами велось постоянное наблюдение. Харро Шульце-Бойзена арестовали в министерстве авиации в воскресенье 30 августа 1942 г.; его жену Либертас Шульце-Бойзен взяли в тот момент, когда она пыталась сесть на поезд в Мозель; доктора Харнака и его супругу Милдред задержали 7 сентября в отеле в Восточной Пруссии. Бауэра, Адама Кукхоффа, арестовали 16 сентября. В течение одного месяца гестапо были арестованы 60 членов берлинской секции «Красной капеллы». Специальную команду дознавателей численностью в 25 человек возглавил мастер допросов, безжалостный гестаповец Фридрих Панцингер.

Какими мотивами руководствовались члены «Красной капеллы»? Кукхофф и Харнак были давними агентами ГРУ и убежденными коммунистами. Другими словами, опытными шпионами и умелыми конспираторами, к которым враги не проявили ни малейшей жалости. С Харро Шульце-Бойзеном и его женой Либертас дело обстояло иначе. Харро сильно пострадал — и даже лишился части уха — в 1933 г., когда нацисты шли к власти, и им двигало желание отомстить. Его супруга оказалась женщиной недалекой, слепо следовавшей за мужей. В своей оппозиции режиму оба были неосторожны и слишком заметны. Например, в мае 1942 г. Харро вынудил членов «Красной капеллы» саботировать пропагандистскую кампанию Геббельса против СССР.

Блистательный советский мастер шпионажа, Большой Шеф (Леопольд Треппер, или Жильбер) — резидент ГРУ в Западной Европе, руководитель «Красной капеллы», одной из самых успешных шпионских групп Второй мировой войны

На сей раз — несомненно, благодаря нажиму со стороны СД, целью которой было получение максимально возможной информации о «Красной капелле», — гестапо не стало прибегать к привычным методам, вроде молотков, холодных ванн, клещей и прочих «профессиональных инструментов». Во время многочасовых допросов Шульце-Бойзен не дал никаких сведений о своей сети. Все члены «Красной капеллы» предпочитали отмалчиваться и не давали показаний относительно своей нелегальной деятельности. Но в этом едином фронте молчания нашлось уязвимое место. Допрашивавший супругу Харро Альфред Гепферт быстро понял, что она глуповата, слаба и легко поддается влиянию. Гепферт убедил свою секретаршу поговорить с Либертас «по душам». В ходе этих разговоров прозвучали имена других членов «Красной капеллы». Первая же беседа привела к аресту Ганса Копи.