Подумав о Людмиле, она вспомнила, что опять не заплатила за телефоны. Про все забыла после стычки с Николашиным!..

Между прочим, Валера Николашин вел себя как ни в чем не бывало, только старательно не встречался с Лизой глазами. Ну и черт с ним! Не полезет она первой выяснять отношения, вообще разговаривать с ним не будет. Обиделась. Хватал ее, тряс, обзывал всяко… Посмотрим, дорогой Валерочка, с кем ты теперь будешь трепаться о загадочно-таинственном… Попросишь теперь принести тебе булочку из кафе, перевести на английский резюме к статье… Мы-то без тебя проживем, проживи ты без нас.

В лаборатории чувствовалась «пятничная» атмосфера – чуть легкомысленная и приподнятая, ведь впереди выходные. Из общего настроения выпадали только Макин и Петраков. Федька Макин был мрачен и раздражителен. Ему не повезло – именно сегодня, в пятницу, ему предстояло ночное дежурство в институте. В институте по-прежнему была «напряженка» с вахтерами, по-прежнему мужчины оставались дежурить по ночам. Сегодня по графику была Федькина очередь. Федька дулся на всех и в припадке раздражительности чуть не разгрохал остродефицитную, единственную в лаборатории ректификационную колонку.

Петраков же выглядел совсем иначе. Лизе показалось, что он или нездоров, или у него что-то случилось. У него был вид человека, которого что-то терзает. Про Людмилу он не спросил и даже как будто не заметил, что ее нет на работе, пока Зоя Евгеньевна ему не сказала. Он покивал, пробормотал «ну, ну, пусть выздоравливает…», и было видно, что мысли его очень далеки от Людмилы. Отравитель не мог бы так себя вести, решила Лиза, внимательно наблюдавшая за Петраковым. Если, конечно, он не гениальный актер. Да, очень похоже, что «это не Пашечка». На первый план все больше выдвигался Ивануткин…

День катился своим чередом. Все было спокойно, оба подозреваемых были у Лизы на глазах. Она вдруг поймала себя на том, что сегодня совсем не чувствует взгляда. То ли отвлеклась сегодняшними событиями, то ли он исчез. Она внимательно прислушалась к себе – ничего. Ее как будто отпустили на свободу. К добру это или к худу, она не понимала.

Ближе к обеду народ стал как-то рассасываться. Тихо поговорив с Зоей, куда-то уехал Петраков. Следом за ним исчез Ивануткин. Лиза вдруг ужасно забеспокоилась о Людмиле.

– Лизавета, пошли обедать, – неожиданно позвал ее Федька Макин. – Я угощаю. Пожрешь хоть в хорошей компании.

Понятно, что за «хорошая компания». Наверное, Саша Грачев уговорил Федьку пригласить ее, вряд ли сам Федька жаждет ее общества. В другой раз она, может, и пошла бы, специально, чтобы позлить Макина, но сегодня у нее были другие планы.

– Я на диете, ты не забыл? – ехидно сказала она. – А вам с Грачевым приятного аппетита!

– Ну и катись, – оскорбился Макин. – Было бы предложено…

– Давай, давай, – Лиза напутственно помахала рукой.

Федька скорчил презрительную гримасу и вышел. Лиза быстро скинула халат, схватила сумку и выскочила следом.

– Лиза, ты в столовую? – окликнула ее Зоя Евгеньевна, выходящая с грудой папок из петраковского кабинета. – Пару булочек мне не принесешь?

– Нет, я домой сбегаю, посмотрю, как там Людмила! – скороговоркой выпалила Лиза и помчалась по лестнице вниз.

Прыгая через две ступеньки, она слетела на первый этаж, обогнала лениво бредущих Федьку и Сашу Грачева и выскочила из института.

Ну и пекло! В институте было куда лучше. Старинные каменные стены хранили прохладу. Здесь же было нечем дышать. Гроза так еще и не собралась. Солнце все так же плавало в тусклом мареве, пахло пылью и горячим асфальтом.

Идти до общаги пешком не было времени, и Лиза заскочила в маршрутку. Через две остановки, мокрая как мышь, она выскочила около общежития и побежала к входу. Обогнув здание, она вдруг резко затормозила и отпрянула обратно за угол. От входа в общежитие удалялась знакомая фигура.

Ивануткин!!!

Что он тут делал? От недоброго предчувствия у Лизы заныло сердце. Тяжело дыша, она сверлила глазами знакомую, горделиво выпрямленную спину. Она была уверена, он приходил к Людмиле. А к кому еще-то?

Ивануткин тем временем завернул за угол и исчез из виду. Кенгуриными прыжками Лиза подскочила к входу и, не переводя дыхания, взлетела на свой этаж.

Дверь их комнаты была заперта. Подергав ручку, Лиза полезла за ключами. Руки у нее ходили ходуном. С трудом попав в замочную скважину, она отперла дверь.

В комнате стояла мертвая тишина. Все было на своих местах, никаких следов пребывания посторонних не наблюдалось. Людмила лежала, завернувшись в простыню, лицом к стене. Виднелся только ежик светлых волос. Лиза прислушалась. В ушах отдавался лишь стук ее собственного сердца. Больше ни звука, ни шелеста дыхания…

В одно мгновение в голове у Лизы промелькнуло множество мыслей. Неужели все ее расчеты оказались неверными? Неужели это не ее, а Людмилу наметили сегодня убить и… убили? Ивануткин, это все-таки он… Что теперь делать?.. Как она теперь будет жить? Что скажет Людмилиным родителям?

На ватных ногах Лиза подошла к кровати и тронула Людмилу за плечо.

– Люда, – зачем-то позвала она, – Люда!.. – И, теряя от отчаяния разум, заорала:

– Людка!!!

Вдруг Людмила зашевелилась и села. Была она живехонька, удивленно и сонно таращила на Лизу круглые зеленые глаза.

– Лизочек, ты чего? Уже вечер, что ли?

От облегчения Лиза едва не разрыдалась. Еле переводя дух, она с трудом выговорила:

– Нет, еще не вечер. Извини, что разбудила… Как ты тут, как себя чувствуешь?

Чувствовала себя Людмила неплохо, только вот аппетит еще не вернулся. Но это ее не удручало, даже радовало. Она прикидывала, на сколько килограммов сумеет похудеть на вынужденной диете.

Ивануткина она не видела. Вообще никого не видела, потому что из комнаты никуда не выходила, а решила отоспаться на несколько лет вперед. И не слышала, чтобы кто-то стучался или пытался открыть дверь.

В этом последнем Лиза и не сомневалась. Уж если Людмила дрыхнет, можно из пушек палить…

Иван Уткин влез в свою «Тойоту», припаркованную под оградой небольшого сквера недалеко от бывшего аспирантского общежития, и нетерпеливо закурил. Закуривая, он не отрывал глаз от Петракова. Тот шел к своей машине, которую оставил гораздо дальше, у выезда на проспект.

Что-то было не так… С того самого дня, когда погибла Елена, Иван неотступно следил за Петраковым. Вечером провожал его домой и подолгу, иногда до полуночи сидел в машине, не сводя глаз с его окон. Там то гас, то загорался свет. Враг мучился бессонницей. Нечистая совесть, думал Иван, не давала ему спать.

Иногда Петраков уходил с работы вместе с Зоей, и Иван следовал за ними обоими. Кафе, ресторанчики, иногда театр, филармония или кино, иногда прогулки за городом… Иван боялся за Зою. Опасно быть петраковской женой, как говорила Елена. Конечно, Зоя пока не жена, но к тому все шло…