– Ближе к делу, проклятье! – вскрикнул Реймонт, но тут же взял себя в руки. – Прошу прощения. Я просто немного устал. Прошу вас, продолжайте. В чем дело? Как только мы доберемся до области с высокой концентрацией материи, мы сможем включить двигатели, как я понимаю. Почему же мы не сумеем прорваться?

– Сумеем, – торопливо ответил Нильссон. – Я не говорю, что не сумеем. Но дело в том, что показатели обратного тау достигли невероятных величин. Не забывайте, мы приобрели эти показатели за время полета по самым плотным слоям материи, какие только можно себе представить, до того как вылетели в межклановое пространство. Это было необходимо. Я не оспариваю справедливости такого решения. Но как бы то ни было, в итоге мы ограничены в выборе маршрута пересечения данного клана. Собственно, мы так или иначе принуждены лететь по некоему конусообразному коридору…

– И в этом конусе, скорее всего, маловато материи, так? – спросил Реймонт и до боли закусил губу.

– Точно, – резко кивнул Нильссон. – И, помимо всего прочего, разность в скорости между кораблем и этими галактиками, возникающая из-за растяжения пространства, снижает эффективность двигателя Буссарда сильнее, чем нужно для торможения.

Немного помолчав, он заговорил своим обычным профессиональным тоном:

– В лучшем случае мы преодолеем клан в режиме торможения примерно за шесть месяцев, и, когда окажемся по другую его сторону, тау будет составлять десять в степени минус три – минус четыре. Дальше в межклановом пространстве ожидать прироста скорости, как вы понимаете, невозможно, а следовательно, добраться до следующего клана мы не сумеем при всем желании. К этому времени при таких показателях тау мы либо жутко состаримся, либо умрем.

Голос астронома сорвался. Он выжидательно уставился на Реймонта.

– Почему вы об этом рассказываете мне, а не Линдгрен? – поинтересовался констебль.

– Она так устает, бедняжка, – с неожиданной нежностью ответил Нильссон. – Да и что она тут может поделать? Я решил, что не стоит ее будить.

– Ну а я что могу поделать?

– Дайте мне… вернее, нам… какой-нибудь совет, – попросил Теландер.

– Но, сэр, капитан здесь вы!

– Карл, голубчик, такие разговоры у нас уже не впервые. Я могу… да, я, пожалуй, могу принимать решения, отдавать команды и распоряжения, от выполнения которых зависит то, что мы худо-бедно продираемся по Вселенной. – Теландер развел в стороны руки, и стало видно, как они дрожат. – Но на большее я не способен, Карл. У меня нет больше сил. Вы должны сообщить остальным.

– Сказать всем, что мы дали маху? Провалились? – ахнул Реймонт. – То есть сказать, что, несмотря на все старания, мы обречены лететь, покуда не сойдем с ума и не сдохнем? Не многовато ли вы от меня хотите, капитан?

– Но новости на самом деле не такие ужасные, – возразил Нильссон.

Реймонт хотел ухватить астронома за воротник, но промахнулся и хрипло спросил:

– Значит, надежда все-таки есть?

Полноватый астроном заговорил отрывисто, и его речь, всегда такая четкая, педантичная, стала похожа на лай бульдога.

– Может быть. Точных данных у меня нет. Расстояния слишком велики. Мы не можем обнаружить другой определенный галактический клан и отправиться к нему. Рассматривать его придется с громадными погрешностями, с огромного расстояния. И все-таки я верю, что надеяться можно. Вдруг повезет.

Со временем мы, скорее всего, смогли бы обнаружить пространство нужной конфигурации. Либо исключительно крупный клан, по которому можно будет проложить курс, включающий самые плотные в отношении числа галактик зоны, а может быть, два или три клана, которые расположены не слишком далеко один от другого, вытянуты более или менее по прямой, и тогда мы сумели бы пересечь их последовательно, а может быть… отыщется такой клан, скорость которого относительно нашей скорости будет более благоприятная. Понимаете? Удастся отыскать что-нибудь в таком роде – и все будет не так уж худо. Тогда мы сумеем управиться за несколько лет по корабельному времени.

– Шансы на успех? – требовательно спросил Реймонт.

Тут Нильссон покачал головой:

– Не могу сказать. Может быть, не слишком плохие. Космос велик и разнообразен. Если мы сумеем продержаться достаточно долго, то, по моему мнению, вероятность найти, что нам нужно, весьма реальна.

– «Достаточно долго» – это сколько? – спросил Реймонт, но тут же махнул рукой. – Не надо, не отвечайте. Отвечу за вас. Примерно несколько миллиардов лет. Десятки миллиардов, наверное. Это означает, что тау снова будет снижено. Настолько, что мы сумеем совершать круговые облеты Вселенной… за годы, а то и за месяцы. А это, в свою очередь, означает, что мы не сумеем затормозить, когда подлетим к этому клану. Нет. Мы снова набираем скорость. Допустим, мы его пересечем… так… потом потребуется еще меньше времени полета в невесомости до встречи с очередным кланом. Доберемся дотуда, и окажется, что лучше снова ускоряться и еще сильнее снижать тау. Да-да, я понимаю, так будет еще труднее отыскать место желанной остановки, но ведь других способов просто нет, верно?

Видимо, придется пользоваться каждой возможностью для набора ускорения, какая бы ни встретилась, пока впереди не забрезжит нечто, что сможет стать конечной целью нашего путешествия. Если забрезжит. Так?

Теландер поежился.

– Способен ли кто-нибудь выдержать такое?

– Мы обязаны выдержать! – рявкнул Реймонт. Он явно справился с отчаянием и заговорил сухо и сдержанно. – Я придумаю, как наиболее тактично сообщить людям новости о положении вещей. На самом деле практически никто не исключал возможности такого варианта развития событий. Это сделает сообщение не таким страшным. У меня есть несколько верных людей… нет-нет, никаких репрессивных мер. Верных в плане готовности руководить, сдерживать, воодушевлять. И начнем мы с общей программы тренировок поведения в невесомости. Беды от этого никакой быть не должно. Научим всех сухопутных крыс до единой, как вести себя при нулевой силе тяжести. Как спать. И как надеяться, Господи боже! – выпалил Реймонт и так оглушительно хлопнул в ладоши, что хлопок вышел похожим на пистолетный выстрел.

– Не забывайте, на кое-кого из дам тоже можно положиться, – напомнил Реймонту Нильссон.

– Да. Безусловно. Таких, как Ингрид Линдгрен.

– Вот именно. На таких, как она.

– Гм-м. Кстати, Нильссон, боюсь, что вам придется все-таки пойти и разбудить ее. Нужно собрать совет… несгибаемых, что ли… Словом, тех, кто разбирается в людях, собрать – и все продумать. Предлагайте кандидатуры.

Соотношения пространства-времени трудно измерить доступными человеку мерками. Даже умножение тут мало помогает. Но чтобы хоть немного прочувствовать ситуацию, проведем подсчеты.

«Леонора Кристин» примерно около года летела со скоростью, составлявшей почти один процент от световой. На борту за это время минуло примерно столько же дней, поскольку величина тау начала резко падать только тогда, когда корабль почти вплотную приблизился к скорости света. На первом этапе полета корабль преодолел расстояние приблизительно в полсветовых года, то есть около пяти триллионов километров.