Вариант «плюнуть и оставить все как есть, пусть сам протрезвеет, если повезет» я не рассматривала даже в мыслях. Не из чувства самосохранения, уверявшего, что меня не оставят в живых, если Глеб не справится с испытаниями. Просто… Ответить предательством после всего, что сделал Клякса? Речь не только о спасении от пиратов; он ведь и в этих испытаниях тащил меня на себе, два раза отказался бросить, когда ему это предлагали. Даже перед последними «экзаменами», понимая, что я могу оказаться непомерно тяжелой обузой, не пошел на сделку с совестью.

А еще было горько и очень обидно видеть этого хладнокровного и решительного мужчину в таком жалком виде. Сейчас, немного успокоившись, я пришла к выводу, что происходящее — не галлюцинация вроде пути через лес из мертвых тел. Может быть, в искаженном виде, но я наблюдала сейчас еще одну картину из прошлого Глеба. Однако, невзирая на внутреннее подспудное отвращение, отчетливо понимала, что так просто Клякса не сломался бы. Не тот человек, чтобы топить в бутылке жизненные неурядицы, так что у этого состояния есть внятный, серьезный, весомый мотив. А еще — он ведь как-то справился с этим раньше, если это действительно фрагмент биографии. Значит, не слабак, а именно такой, каким я его знаю. Просто… никто не может всю жизнь быть сильным и несгибаемым, у каждого есть своя боль и свой предел выносливости.

Был и еще один серьезный стимул помочь: этих существ, хозяев станции, я уже в полном смысле слова начала ненавидеть. Не за какой-то отдельный поступок, как могло быть, но не случилось с Кляксой, а — по совокупности. За то, что они больные извращенцы, которые придумали тот лес из трупов. За то, что именно они отдали такое опасное оружие, как их корабли, в руки преступников. За то, что развлекаются, наблюдая за тем, как претенденты на их благосклонность рискуют жизнью, да еще делают ставки. И, наконец, все их заносчивое превосходство и это мерзкое «инкубатор» до зубовного скрежета хотелось забить тому типу в глотку, попрыгать сверху и прижечь излучателем.

Кажется, общение с пиратом все же сказывалось на моем мировосприятии: не могла припомнить за собой такой кровожадности…

Оружие я в итоге аккуратно затолкала под тот самый диван, на котором очнулась: там имелась хорошая, удобная щель, откуда его можно было достать, но пришлось бы повозиться. Мелькнула, правда, мысль выкинуть в окно, но победили аккуратность и воспитанное во мне родителями уважение к чужим вещам. Да и… мало ли кто оружие найдет и что сделает? Плевать, что это всего лишь виртуальная реальность! Не ломать же себя!

Избавившись от опасного (особенно в руках невменяемого мужчины) предмета, я еще раз осмотрела квартиру, на этот раз целиком и очень внимательно, пытаясь отыскать хоть какие-то медикаменты. Помимо кухни, кабинета и гостиной обнаружились просторная ванная комната, туалет и две спальни: одна — откровенно мужская, обставленная по-военному просто и аскетично, вторая — откровенно женская, кажется, принадлежавшая той самой особе, что «обживала» гостиную. Осмотревшись, я сделала два вывода: во-первых, последняя принадлежала совсем не той молоденькой и задорной девушке, с чьим портретом уснул Клякса, а во-вторых, хозяйки в ней не было не только те несколько дней, которые длился запой мужчины, а гораздо дольше — вязаные салфетки и безделушки оставались на своих местах, а шкафы для личных вещей пустовали. Если это квартира Глеба, наверное, той женщиной была его мать, которая уже умерла.

Лекарств я не нашла. На кухне, в шкафчике с красным крестом, обнаружилась фляжка с каким-то алкоголем — наверное, хозяин про нее и сам не помнил, а то давно выпил бы. И все. Это лишний раз доказывало, что здесь живет одинокий и совершенно здоровый холостяк, потому что даже у самой здоровой девушки или женщины найдется хотя бы пузырек быстросохнущего пластыря. Впрочем, тут вообще не было никаких пузырьков — ни кремов, ни других типично женских средств.

Холодильник тоже оказался почти пуст, если не считать нескольких коробок из разряда «просто разогрей» и пары яиц.

Я зашла проверить пациента и попыталась разбудить, но это предсказуемо оказалось бесполезным: спал мужчина крепко, и в ответ на то, что я его потормошила за плечо, лишь громко всхрапнул. Выглядел Клякса, к слову, как-то странно — вроде бы и он, и не он. Дело даже не в заросшей, мятой физиономии. Да у него даже волосы были пегими — темными со светлыми пятнами, словно с густой проседью.

Как приводить в чувство человека в таком состоянии, я представляла смутно. Сама если и пила, то очень мало и скорее за компанию, мужчины мои тоже не злоупотребляли. Нет, порой кто-то из братцев приходил домой на автопилоте и страдал утром головой, но проблема обычно решалась парой таблеток. А без них, да еще в таком запущенном случае…

Плюнув на попытки вспомнить что-то околомедицинское, решила руководствоваться опытом развлекательных источников, то есть вирткино. А потому пошла набирать ванну холодной воды: с одной стороны, проснется, а с другой — может, перестанет так плохо пахнуть.

Нет, определенно, прежний Клякса мне нравился больше!

На мое счастье, кресло у мужчины оказалось на колесиках, поэтому отвезти его было просто.

— Знаешь, Глеб, мне кажется, после всего этого ты просто обязан на мне жениться, — мрачно проговорила я, толкая кресло по коридору. — Нет, ну ладно — спать вместе, ладно — первая помощь и перетаскивание раненых, но волочить твое пьяное тело?! Это уже, на мой вкус, чрезмерная степень близости…

Кресло подпрыгнуло на стыке, пациент всхрапнул и забеспокоился, похоже, заслышав шум воды.

— А с другой стороны, хорошо, что ты просто пил, а не пользовался чем-то позабористей, — пропыхтела я, перебрасывая ноги мужчины через высокий бортик и ногой пытаясь удержать кресло, чтобы не откатывалось: не хватало мне еще покалечить Кляксу, приложив головой о каменный пол! — Там бы я без лекарств точно не управилась, а здесь есть шансы! — заключила оптимистично.

От прикосновения холодной воды Клякса начал просыпаться и бормотать что-то невнятное, но и только: окунания ног явно было недостаточно. И я, пыхтя, принялась перекладывать мужчину в ванну.

— Что ж ты тяжелый такой, а? И не говори, что ты меня тащил столько километров, я-то полегче буду!

В итоге, конечно, аккуратно у меня не получилось, рухнул пират в воду с плеском, стукнулся локтями, но хотя бы голову я успела придержать, чтоб не убился и не нахлебался.

— Какого… — Мужчина разразился руганью, стал цепляться за бортики и пытаться встать, но руки путались и соскальзывали. Я на всякий случай отступила вместе с креслом на пару шагов, спряталась за его спинкой, благо размеры ванной позволяли, и вжалась в стену.

Через несколько секунд Клякса проснулся, и в меня вперился вполне осмысленный взгляд мутных с похмелья голубых глаз.

— Ты кто? — хмуро и хрипло спросил Глеб. — Какого… тебе надо?

— «Скорая помощь», — вздохнула я. — А надо мне достучаться до твоих мозгов, чтобы ты вспомнил, кто ты такой и зачем здесь находишься.

— Я помню, где я. Как ты попала ко мне домой?