В конце концов он взял себя в руки. Его полномочия здесь не действуют, это ведь Франция. Здесь распоряжается жандармерия Дюрменаха. И поскольку Рюфенахт однозначно мертв, он должен оставить все, как было.

Хункелер попытался закрыть покойнику глаза. Невозможно, глаза чересчур вылезли из орбит. Потом его взгляд упал на листок, лежавший на столе. Он сразу понял, что это. Признание в убийстве Кристы Эрни. Позвонил в Дюрменахскую жандармерию, сообщил о случившемся. Спешить не надо, человек мертв. Потом открыл окно, закурил сигарету, сел к столу и стал читать письмо Генриха Рюфенахта.

«Глубокоуважаемый комиссар Хункелер!

Вы в самом деле очень хороший психолог. Я сделал все именно так, как Вы и предположили. Поздравляю.

Анонимный звонок и письмо с угрозами тоже моих рук дело. Да Вы и сами знаете.

Г-жа Карин Мюллер никакого отношения к этому делу не имеет. Она не склоняла меня к убийству. Я сам организовал встречу с Кристой Эрни. И хотя был бы рад увидеть г-жу Мюллер за решеткой, не хочу перед смертью усугублять свою вину еще и лжесвидетельством.

Как я Вам говорил, я не могу и не хочу жить дальше. Моя вина слишком велика.

Составив мне компанию в мой последний вечер, Вы очень меня поддержали. Я смог еще раз поделиться своими переживаниями с другим человеком. И смог заплакать, впервые с времен юности. Пусть слезы смягчат мою смерть.

Сегодня утром неподалеку от Фольжанбура, сразу за поворотом на Труа-Мезон, я загнал нож в третий по счету тополь аллеи. Это — орудие убийства. Скоро его найдут — не заметить его нельзя. И он приведет Вас ко мне.

Закройте мне, пожалуйста, глаза, если получится. Я не хочу больше видеть этот равнодушный мир.

С сердечным приветом,

Генрих Рюфенахт»

Вечером Хункелер с Хедвиг сидели в саду под ивой. Хедвиг приготовила гуляш, с большим количеством лука и чеснока. Еще она подала картофельное пюре и бутылку «Поммара». Хункелер уже рассказал ей о покойнике и о том, как хотел снять его с веревки. Ведь покойнику висеть незачем. Но тот оказался слишком тяжел. А если перерезать веревку, труп рухнет на пол.

Смеркалось, пели последние птицы, черный дрозд. Снизу, от пруда, долетала далекая песенка его собрата. По темнеющему небу метнулись две летучие мыши. Свеча в стакане горела ровно — ни ветерка кругом.

Хедвиг знала, что молчать он будет очень долго, и тоже не говорила ни слова.

Но потом все же нарушила молчание:

— Я должна тебе кое-что сказать, хоть это тебе и помешает.

— Нет, не помешает.

— Как думаешь, почему я так долго оставалась с тобой и почему останусь впредь?

— Не знаю. Я сам себя все время об этом спрашиваю.

— Понятно, что не из-за твоих благородных манер и изысканной элегантности.

В ее глазах поблескивала легкая насмешка, которую он очень любил.

— Так почему все-таки?

— Потому что ты сексуальный, дурачок.

Дрозд умолк, только в ветвях ивы слышалось тихое чириканье. Потом донесся негромкий писк.

— Слышишь? — спросил Хункелер.

Она кивнула. Взяла свечу и медленно пошла к поленнице возле свинарника. Писк долетал, похоже, оттуда. Хункелер смотрел, как она нагнулась, что-то бережно подняла и опять пошла к столу. В руках у нее было два цыпленка.

— Хитрецы! Спрятались от куницы. Это будет начало нашей птицефермы.

Хансйорг Шнайдер (р. 1938 г.) — один из самых известных и успешных швейцарских писателей, лауреат Базельской литературной премии. Закончил Базельский университет, где изучал германистику, психологию и историю; в 1966 году защитил докторскую диссертацию о поэте-экспрессионисте Якобе ван Годдисе. Был журналистом, а затем актером и ассистентом режиссера в Базельском театре, писал беллетристику и пьесы, которые вскоре принесли ему популярность.

По словам самого Шнайдера, к детективному жанру он обратился, когда работал над сценарием фильма «Серебряная галька» для телесериала «Еврокопы». Фильм получился, с его точки зрения, поверхностным, и писатель решил переделать сценарий в роман.

Комиссар Петер Хункелер, герой нескольких произведений X. Шнайдера, в короткое время стал очень известен не только в Швейцарии, но и в других странах. Немолодой обаятельный полицейский, большой знаток сыскного дела, ничем не уступает знаменитому Мегрэ или дюрренматтовскому комиссару Берлаху.