Через две-три минуты мы, испачкавшись с ног до головы, очутились у того места, где мы проникли в сад. Кромов уже ждал нас.

— Важин! — с раздражением обратился он ко мне. — Что у вас там творилось? Было впечатление, что в кустах прячутся не два человека, а резвится стадо гиппопотамов! Это просто удивительно, что вас никто не заметил!

Я виновато пожал плечами и махнул головой в сторону подползающего полицмейстера.

— Ну ладно, — махнул рукой Кромов, — слушайте меня, господа. Действовать нужно быстро. Нам надо проникнуть во дворец. Поэтому перелезем через забор и войдем с парадного входа.

— А зачем нам лезть через забор? Мы можем пересечь двор и войти через кухню или второй выход.

— Нет. Наше появление должно быть неожиданностью, чтобы преступник не успел ничего предпринять. А если мы пойдем через двор, нас могут увидеть раньше времени. Так что лезем через забор, господа!

Мы перелезли через забор. Прохожие с подозрением посмотрели на трёх перепачканных субъектов, которые вылезли из усадьбы, однако Кромов, не обращая на них никого внимания, быстро зашагал вперед.

— Григорий Владимирович, — позвал он полицмейстера, — значок полиции у вас при себе?

— Он всегда при мне.

— Вы должны обеспечить, чтобы мы вошли в дом, даже если нас откажутся пускать, а также, — продолжил Кромов, оглядываясь вокруг, — обеспечить, чтобы мы дошли до парадных дверей, если вдруг нас решат задержать из-за внешнего вида.

— Но на каких основаниях мы можем проникнуть в дом насильно? Вы можете объяснить, господин Кромов?

— Речь идёт о разоблачении преступника.

— А какие у меня доказательства?

— Только моё слово.

— Ну что ж, конечно, это идет вразрез с нашей обычной практикой, но я готов вам поверить.

— Отлично.

Мы обогнули угол дома и по площади дошли до парадных дверей. Кромов позвонил.

— Стучите в дверь, Важин, — сказал он, — пусть будет больше шума. Так нам быстрей откроют, мы не можем ждать.

— Но ведь Брюсов в кабинете, — сказал я, колотя тростью в дверь, — там, наверное, даже такой шум не слышен.

— Ничего, тем быстрей за ним сбегают.

На лестнице показался слуга. Он посмотрел на нас, покачал головой и скрылся в зале, потом на лестницу выбежали две служанки, из любопытства желающие посмотреть, что за невоспитанные субъекты устроили такой грохот, и, наконец, показался Брюсов. Сначала он с полминуты смотрел на нас через дверь, решая, открывать или нет, но так как ни я, ни Кромов не переставали стучать и звонить, он приблизился к двери и приоткрыл её на несколько сантиметров.

— Нам надо срочно пройти к князю Вышатову, — сказал Кромов. Брюсов оглядел нас насмешливым взглядом.

— Господа, — произнёс он, — я все-таки позволю себе назвать вас так, несмотря на ваш внешний вид, так вот, на этот раз и не надейтесь, что вам удастся проникнуть в дом. И шантажом, как в прошлый раз, вы меня тоже не испугаете, а если будет нужно, то я позову помощь. И потом, если о вас двоих у меня и есть определенное мнение, пусть и весьма неблагоприятное, то этого господина, — он оглядел нашего спутника с ног до головы, — я вижу впервые, хотя, если он находится в вашей компании, то и с ним все понятно. Так что я советую вам, — Брюсов сделал шаг вперёд и наклонил к нам голову, — советую вам удалиться. Вот так-то, господа.

— Полиция!!! — вдруг рявкнул Листопадов у него над ухом. От неожиданности Брюсов отпрыгнул в сторону, чем мы не преминули воспользоваться и зашли внутрь. Мы двинулись к лестнице, однако Брюсов снова преградил нам путь. Он встал перед Кромовым, раскинув руки.

— Стойте! Как вы посмели привести полицию?! Впрочем, возможно это очередной ваш хитрый трюк.

— Успокойся, парень, — Листопадов достал значок и сунул его под нос дворецкому. — Московский уголовный сыск, полицмейстер Григорий Листопадов!

Брюсов уставился на значок.

— Всё равно, я не пущу вас в дом!

На сей раз Кромов не стал вступать с ним в препирательство, а просто отодвинул рукой со своего пути и направился вверх по лестнице в залу. Мы с Листопадовым последовали за ним. Брюсов очутился в весьма проигрышной позиции.

Обогнать нас на лестнице он не мог и вынужден был идти вслед за полицмейстером. Однако честь дворецкого не позволяла ему ни бежать на глазах у слуг, ни допустить того, чтобы кто-либо вошёл к хозяину без доклада. Поэтому, когда мы пересекали залу, он развил такой быстрый темп, в то же время, не переходя на бег, что к двери в коридор подошел уже вторым, вслед за Кромовым, а в коридоре смог обогнать и его, и первым открыть дверь в кабинет.

— Ваше превосходительство, — произнес он, — прошу меня простить, но несмотря на мои протесты…

И на этот раз Кромов не стал церемониться и, отодвинув дворецкого в сторону, вошёл в комнату. Мы с Листопадовым проследовали за ним и закрыли дверь. Я огляделся. Князь сидел за письменным столом, справа от него расположился на стуле Ипполит, перед ним лежали какие-то бумаги и пачки банкнот. С той стороны стола, что была ближе к двери, сидел, по своему обычаю развалившись в кресле, Дормидонтов. Уваров и Гриневский как часовые, застыли справа и слева от князя Вышатова, а Федот Олсуфьев, стоял чуть левее ото всех, рядом с книжным шкафом. Все взгляды устремились на нас. Брюсов обошел стол и снова обратился к князю:

— Ваше превосходительство, — попытался объясниться он, однако князь прервал его движением руки и поднялся из-за стола.

— Чем обязан вашему визиту, господин Кромов, господин Важин и господин?..

— Разрешите представить, — взял слово Кромов, — полицмейстер департамента полиции Григорий Владимирович Листопадов.

Раздались удивленные и возмущенные возгласы.

— Вы привлекли полицию?! — голос князя Вышатова зазвенел гневом, однако вдруг сорвался, как лопнувшая струна. — Впрочем, это уже не имеет значения. Так что вам угодно, господин Кромов?

— Как я понимаю, ваши планы не увенчались успехом?

— Вы правильно понимаете, господин Кромов, я как раз возвращаю деньги, которые я взял в долг у господ офицеров. Неудача постигла и нас, и вас. Я бы ни в чем вас не упрекал, я готов принять этот удар с открытым забралом. Но то, что вы обратились в полицию, сильно роняет вас в моих глазах.

— Я обратился не в полицию, князь Вышатов, а к господину Листопадову.

— А в чем разница? — спросил Дормидонтов. — Ведь было же сказано: никакой полиции, никакого официального расследования. А вы притащили сюда шпика. А-а-а…, в общем, какая разница, — махнул он рукой, — через полтора часа и так разразится скандал. А что, собственно, вы хотите, господин из уголовного сыска? — обратился он к Листопадову. Тот вопросительно посмотрел на Кромова.

— А где вы так вымазались, ребята? — спросил Федот.