«Нет! – кричу в тишину сознания. – Нет Алекс, я так влипла, что страшно. Но я не могу навалить на него еще и это. Пора думать своей головой.»

— Все нормально. Завтра очередная фотоссесия. Спасибо тебе за возможность заниматься тем, чем я люблю.

Нет, это не Алексу, это Мирону, который пьет воду, а когда я заканчиваю разговор кидает его в раковину. Пусть сознает насколько бурно я живу без него.

— Я спать. – бурчит он и уходит в постель, а я остаюсь стоять посреди комнаты, но вскоре занимаю диван. Это был очень длинный день. И я понятия не имею, что принесет следующий.

**** Месяц спустя ****

Открываю глаза и долго-долго смотрю, как над морем поднимается солнце. До сих пор не верится, что я могу наблюдать это каждый день. А потом приходит осознание, что все заканчивается. И маленьких рай, в котором жила все это время, тоже. Мирон вчера сказал за ужином. Одно из его многочисленных требований за пройденный месяц – ужинать дома, а потом идти развлекаться. Всегда вместе. Всегда до безумия и сорванного горла. Я была уверена, что за этот месяц все, что от меня потребуется, это удовлетворять его в постели, но он только целовал меня. Почти постоянно. Кажется, мои губы настолько привыкли к постоянному контакту, а тело к ощущению постоянного возбуждения, что я уже сама тянулась за поцелуями, ждала, когда пальцы Мирона снова и снова будут толкать меня к пику и оставлять на краю, не давая даже самой сделать последний шаг. А может быть, он просто тащится от того, что я постоянно на взводе, что от невозможности снять напряжение я кричу, устраиваю истерики, сцены ревности, включаю обиженку, когда вместо шоколадки с цельными орешками он приносит с изюмом.

А звонки Алекса добавляют в котел моих нервных клеток яда. Он скучает, он шлет мне стихи, он говорит, что любит меня и хочет действительно взять отпуск, показать мне Париж, Рим, свозить меня в Норвегию. Я ненавижу себя, когда ему отвечаю, когда всегда согласна на все его предложения, и не могу решиться сказать одну фразу, которая перечеркнет все планы. Но я должна сказать вживую. Должна смотреть ему в глаза и принять наказание в виде осуждающего взгляда. Вышвыривания моих вещей из своего дома. Требования вернуть все потраченные на меня вещи. Возможно, он даже решит убить меня...

Но не сказать ему будет неправильно, как и остаться с Мироном после всего пережитого. Я вряд ли смогу быть с ним и доверять, любить его и не бояться, что завтра он снова рванет в неизвестном направлении.

— Саша, — проходит Мирон в комнату и стягивает с меня одеяло. Рывком. — Хватит спать.

— Придурок! А если я голая?! — кидаю в него подушку, но он успевает увернуться. Поднимает ее и попадает в меня.

— Что я там не видел? Даже на вкус пробовал. Давай быстрее. У нас сегодня большие планы. После работы едем на день рождения Марчелло.

Застываю с подушкой, готовая снова кинуть, наорать, но молчу. День рождения его наставника, человека, которого я успела неплохо узнать. Например, он души не чает в Мироне и в основном делает ставку на него. И на самом деле это страшно. Потому что Мирон редко отдыхает. Тренируется почти каждый день, участвует в гонках каждую неделю. И никогда просмотр гонок на экране ноутбука не сравнится с присутствием вживую. В такие моменты страх буквально обволакивает, и я уже несколько раз просила не таскать меня на это мероприятие, не показывать, но Мирон упорно приводит меня туда и садит в первый ряд. И после очередного окончания заезда заводит меня в подсобку и целует до умопомрачения, лезет под юбку, почти доводит до оргазма и отпускает. И я ненавижу его за это. Потому что после хождения по лезвию я не могу ему отказать. В такие моменты я готова сделать для него все, только чтобы он был жив. Чтобы не исчезал. И он знает это, и нагло пользуется.

— Не хочу идти, — ворчу я, поднимаясь с кровати и шагая в душ. А по коже мурашки. Потому что сегодня последний день в этой квартире. А завтра в это время я уже буду в самолёте на пути в Москву. До сих пор не понимаю, что пытался добиться Мирон. Что он изменил, кроме того, что орать я начала в два раза чаше.

В душе я закрываю кабинку, тяну руку вниз, уже зная, что ее заменит язык Мирона. Он всегда делает это в душе. Всегда вторгается в мое личное пространство, подавляет сопротивление и принимается меня вылизывать. Знает точки, куда нужно надавливать языком, чтобы подвести меня к самому краю, чтобы я задыхалась, кричала, умоляла не останавливаться, не смогла кончить. Потому что в следующий момент он просто принимается мыться, оставляя меня разрушенной до основания. Как и в этот раз. И буравь не буравь его взглядом, ему все равно.

— Зачем ты это делаешь?

— Вырабатываю рефлекс.

— Придурок.

— От такой же слышу. И ты идешь к Марчелло,

потому что иначе завтра в Москву не улетишь.

— То есть за свои слова ты не отвечаешь? И завтра не планируешь меня отпускать?

— Сама уходить не захочешь, — поворачивается он, обжигая меня взглядом, опуская взгляд на стоячие соски. – Ты уже не хочешь. А в Москву едешь, чтобы порвать с Алексом.

— Но это не значит, что я собираюсь оставаться с тобой.

— Давай будем честными, — толкает он меня к стене и массирует грудь, от чего я закусываю губу и отворачиваюсь. – Это был лучший месяц в нашей жизни. Мы развлекались. Мы танцевали всю ночь на пролет, а потом отсыпались. Мы смотрели твои любимые фильмы, мы жили так, как мечтали. И ты откажешься от этого? Не верю… Мы можем жить так все время. Я могу обеспечивать тебя. Я люблю тебя, — оттягивает он мою губу и вжимается своим ртом, всовывая язык. И я целую его, даже не думая сопротивляться. Настолько привыкла к его телу, которое регулярно об меня трется. – В чем я не прав. Где я солгал?

— Прекрасно рассказанная сказка. Но что будет, когда ты не сможешь удержать руль? Что будет, если ты разобьешься? Что будет, если деньги снова встанут между нами. Не думал об этом, — понимаю я.

— Этого не будет.

— В этом и проблема, Мирон. Ты не думаешь о будущем. Ты не веришь в планирование. Ты живешь здесь и сейчас, не думая о завтра. А оно наступит. Так же неизбежно, как прилив. Но знаешь. Давай сегодня не говорить о завтра. Потому что сегодня мы здесь. Вместе. Радуемся жизни и любим.

— Любим?

— Иначе быть и не могло, — улыбаюсь я, целую его, поддаваясь всем телом, чувствуя, как оно звенит от возбуждения, а внутри все переворачивается.

— Ты останешься со мной. Можешь быть уверена…

— Пусть будет так, — киваю я, уже устав его убеждать. Мирон замечательный, с ним действительно весело, интересно, с ним живешь одним днем, ругаешься, миришься, словно бороздишь неукротимый океан на шлюпке. Только даже самый заядлый моряк хочет вернуться на землю. Даже если своей уже давно нет.

* * *

Рейчел больше со мной не разговаривает, да и ясно, после того, как Мирон стал за мной заезжать, а ее игнорировать. Но другим девчонкам было все равно, поэтому именно с ними я веселилась в этот вечер. Выпивала, смотрела на море, которое теперь неизвестно, когда увижу. Разве что на фотографиях, которые мы делаем с Мироном каждый день.