— Долго еще? — спросил он.

— Максимум десять минут.

Лиза достала свой телефон и набрала Валери Рид, а пока дожидалась ответа, продолжала сжимать ладонь Соломона и следить за тем, чтобы тот не сбивался с правильного дыхания.

— Голосовая почта, — сказала она, продолжая держать телефон возле уха.

— Черт, черт, черт… — запричитал Соломон, раскачиваясь на месте.

— Доктор Рид, это Лиза. Ваш сын с нами, и мы уже в пути. Перезвоните, пожалуйста, как сможете.

— Отлично, — вставил Кларк. — Она подумает, что мы похитители.

— Она умрет и никогда не узнает, — твердил Сол.

Он пытался сосредоточиться на дыхании. И на счете, который не прерывал с тех пор, как Лиза сказала «один». Пять секунд уходило на то, чтобы втянуть воздух, еще пять, чтобы опустошить легкие. Он повторял это снова и снова, пока грузовик не замер.

— Приехали! — сообщил Кларк.

— Не открывай двери, — зашептал Соломон, стараясь не поддаваться панике.

— Как скажешь, приятель. Откроем, когда решишься.

— Что будем делать, Сол? — обратилась к нему Лиза.

— Ты не можешь разыскать их? И посмотреть, как там бабуля? Ее зовут Джоан Рид.

— Джоан. Запомнила, — кивнула Лиза и поднялась на ноги. — Не оборачивайся.

Она приоткрыла шторку и поменялась с Кларком местами. Тот сел рядом с Соломоном, но Сол смотрел вперед и притворялся, что его здесь нет. Тогда Кларк огляделся по сторонам, потом вновь обернулся к другу и тяжело вздохнул.

— Чего? — пробормотал Соломон.

— Мы выбрались в мир, дружище. Разве не странно?

— Ты вроде должен меня отвлекать?

— А… ну…

— Как там у вас с Лизой?

— Пока неопределенно, — отозвался Кларк.

— Спасибо, — сказал Соломон, кивнув на черно-желтый паттерн.

— Я же Уэсли Крашер, если ты не забыл. Герой дня и спаситель мира.

— Кларк, я не смогу выйти.

— Я знаю, Сол. Но ты чертовски далеко отъехал.

Зазвонил телефон Кларка, но Соломон вырвал трубку из его рук.

— Алло! Мам? Как она? Что происходит?

— Ее увезли на операцию. Немало ушибов, несколько переломов, но жить будет. Ты сам в порядке?

— Я снаружи, — ответил Сол, сдерживаясь, чтобы не заплакать. — На парковке.

— У госпиталя, — зашептал Кларк.

— У госпиталя. Мам, а как там папа?

— С нами обоими все хорошо. Только что прибежала Лиза. Но я не могу поверить в происходящее.

— И я, — добавил Сол. — Ты передашь бабуле, что я приезжал?

— Конечно, как только она очнется. Но сначала повидаю тебя. Никуда не убегай!

Парни сидели одни в темноте, и спустя пару минут, продолжая следить за дыханием и считать про себя, Соломон огляделся по сторонам и повернулся к Кларку.

— Мы в порядке, — сказал он и улыбнулся самой широкой улыбкой, какую только смог изобразить. — Все хорошо.

Хлопнула дверца грузовика, после чего мать Сола приподняла шторку и забралась в кузов. Она попросила Кларка ненадолго оставить их наедине с сыном и, когда тот перелез в кабину, села поближе к Соломону и посмотрела ему прямо в глаза.

— Твоя бабушка — крепкий орешек, — произнесла мама. — Месяц спустя будет хвастаться новой машиной… и новым бедром.

Сол растянул губы в улыбке, но на большее его не хватило — напряжение было слишком сильным. Он обводил взглядом желтый квадрат за спиной мамы, но та приблизилась и заслонила обзор. Она не устроила истерику, не стала говорить, что гордится им, не обещала, что он поправится. Лишь посмотрела на него своим обычным взглядом — словно он был единственным на земле. А затем похлопала по ноге и сказала:

— Поехали домой.

Вскоре вернулась Лиза и села напротив Сола. Она взяла его за руку, как прежде, но он вырвал ладонь и, наклонившись, обнял ее за плечи. Объятие было недолгим, но крепким. Отстранившись, Сол сам взял ее за руку и посмотрел ей в глаза. Двигатель завелся, грузовик задребезжал и тронулся.

По приезде домой им пришлось подождать, пока гаражная дверь опустится до упора, только так Сол мог покинуть машину. Затем Кларк и Лиза молча последовали за Соломоном через прачечную и гостиную, сквозь раздвижные двери и по зеленой траве. Пока Лиза включала свет, Соломон уже нырнул в бассейн. В одежде, не раздеваясь. А пару секунд спустя вынырнул с фонтаном брызг.

— Я что, правда сделал это? — крикнул он, протирая глаза от воды.

— Ты смог, — ответил Кларк.

Соломон не знал наверняка, но, возможно, этот момент был счастливейшим в его жизни. И если бы он не ждал этого, он проглядел бы, как Лиза и Кларк, побросав телефоны рядом с бассейном, на секунду сжали руки друг друга и лишь потом прыгнули солдатиком в воду. Соломон выбрался на улицу. И не упал замертво. Но как же чертовски здорово было дома, плавать в бассейне в компании лучших друзей. Это место его полностью устраивало. Здесь Солу ничто не грозило. Все здесь было знакомым и предсказуемым. Да, это лишь жалкий квадратик на поверхности планеты, и он не собирался вновь его покидать. Хотя кто знает?

Мой личный опыт общения с психически больными людьми

Мое имя Лиза Энн Прейтор, и я учусь в выпускном классе калифорнийской школы под названием Апленд Хай. Однажды, когда мне было четырнадцать, какой-то школьник разделся у всех на глазах и прыгнул в фонтан, после чего пропал. Долгих три года от него не поступало вестей, ни слова. А прошлой весной я случайно его нашла. Его зовут Соломон Рид, и он — мой опыт общения с психически больными людьми.

Хотя не следовало мне все это затевать. Я не имела права поступать с ним так, но Сол заверил, что все в порядке, и разрешил поведать вам эту историю. Не потому, что мне стоило влезать в его жизнь, и не потому, что я немного ему помогла, а потому, что, невзирая на трехлетнюю изоляцию от внешнего мира, Соломон умудрился создать свой — тот, что спас ему жизнь. И думаю, он бы хотел, чтобы вы об этом узнали.

Когда я впервые приехала к Солу, мне хотелось его излечить. Таким был мой план: найти, излечить и получить стипендию. Но Соломон не был моим пациентом, а я не была его врачом. Вместо этого мы подружились, и не успела я оглянуться, как ему стало лучше. Но дело было отнюдь не в моих талантах в области когнитивно-поведенческой терапии и том, как я применяла ее к шестнадцатилетнему юноше, страдающему агорафобией и паническими атаками. Просто у Соломона появился повод чувствовать себя лучше. Тогда я решила добавить еще один повод — моего славного симпатичного парня по имени Кларк. Отличный способ выманить гомосексуального затворника из дома.

Не знаю, с чего я решила, что мне достаточно квалификации, чтобы лезть в чью-то жизнь. Мою глупость можно списать на возраст, но это слабая отговорка. Быть может, дело в амбициях? Ведь я думала лишь о том, как бы попасть в Вудлон и оплатить учебу. Но нельзя же только винить вас? Боюсь, виноваты мы все.