— Правда? То есть вы не собирались заняться здесь сексом? — уточняет Стеша.

— Это не твое дело! — говорит Андрей.

— Тогда и тебя тоже не касается, чем мы занимались здесь с Артемом! — восклицает Стеша.

— Это абсолютно разные ситуации! — вскрикивает Андрей.

— И что же в них такого разного? — язвит Стеша.

— Мы с Аней просто трахаемся, а ты какого черта творишь? Ты знаешь, что он поимел всех девчонок в универе уже?

Я отшатываюсь от Андрея, как от пощечины. Андрей замечает это и замирает напротив, словно впервые увидел меня. Я должна что-то сказать, но боюсь что здесь же и разрыдаюсь. Незаметно выдохнув, я натягиваю широкую беспечную улыбку на лицо.

— Ань…. — начинает Андрей, но я его останавливаю движением руки, приказывая замолчать.

— Все верно. Мы просто трахались, как ты выразился. Но моя личная жизнь никого не касается, и обсуждать ее сейчас здесь я не намерена, — я, наконец-то, поднимаю глаза и обвожу всех взглядом, а затем, расправив плечи, выхожу из комнаты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Как только дверь закрывается за мной, я сползаю по стенке и, прикрыв рот ладошкой, всхлипываю. У меня начинается истерика, слезы текут рекой, а тело все прошибает мелкой дрожью. Надо взять себя в руки и уйти отсюда, но у меня нет сил.

В конце концов, я с трудом поднимаюсь и иду к своей машине. Меня пошатывает, словно я пьяная, но я упорно двигаюсь вперед. Сев в машину, и посмотрев на себя в зеркало, ужаснулась. Тушь потекла. Все щеки в черных дорожках, лицо красное, еще и сопли из носа бегут. Красавица.

Быстро достала салфетки и вытерла все это непотребство на лице. Позвонила Саша, сказала, что тоже сейчас выйдет, следом за ней и Стефа. Я ждала девчонок и уже относительно успокоилась, когда показался Андрей. Он остановился напротив машины и смотрел на меня, а я просто покачала головой. Не могу я сейчас с ним разговаривать. Тогда он просто развернулся и ушел.

Саша была уже в машине, когда вышла Стеша вместе с Артемом. Они тепло попрощались, и мы поехали домой в полной тишине. Я даже не могла спросить подругу про Артема, потому что на душе было так хреново, что я боялась разреветься прям перед девчонками. А мне ведь еще и разговор с ними предстоит. Я видела, как озабоченно девчонки переглядываются между собой, но спросить меня пока не решаются. Я тяжело вздохнула. Да, этого не избежать, но я подумаю об этом завтра. Сегодня не хочу вообще даже вспоминать прошедший день.

Андрей

Я проснулся от резкой боли в висках, а когда открыл глаза, стало только хуже. Комната вращалась, голова гудела, а во рту, как будто кошки нассали. Кое-как добравшись до кухни, я жадно пью воду, а потом иду в душ. Воспоминания вчерашнего вечера накатывают на меня, и мне становится еще хуже. Меня тошнит, но блевать мне нечем, потому что я вчера только глушил виски после ухода Ани. Воспоминание о ней и о моих тупых словах болью полоснули по сердцу.

На работу с учебой я решил забить, потому что если увижу Артема, то захочу ему врезать. Подумать только. Мой друг и моя сестра. Как вообще этот кабель посмел дотронуться до нее?!

Злость на друга, на самого себя переполняла меня. Я знал, что Аня тоже злится. Нет. Она, скорее всего, в бешенстве. И правильно делает, потому что я бы на ее месте вообще не стал разговаривать со мной. Не знаю, чего я ждал, когда вышел к ней вчера. Увидев, что она плакала, сердце сжалось от боли, потому что плакала она из-за меня. Мне безумно нравилось, когда она смеялась от моих шуток или улыбалась мне, но когда я понял, что страдает она из-за меня, то на душе стало так тошно и скверно, что я не нашел ничего лучшего, как набухаться.

Я провалялся в постели целый день, собирался все написать или позвонить Ане, но так и не решался, постоянно откладывая телефон. Вместо этого я перечитывал нашу переписку и смотрел наши фотки… Их было немного, но они были. Вот мы смеемся, вот целуемся, а здесь просто гуляем. Листаю дальше и вижу спящую Аню. Я как-то не удержался и сфоткал ее, проснувшись первым. Я долбанная ванилька. Не хватает только кружки с кофе и сигареты. В сердце щемит, и мне некого в этом винить, кроме себя самого.

В дверь звонят, и я плетусь открывать. На пороге стоит Леха с бутылкой коньяка. Я в удивлении поднимаю брови и спрашиваю:

— Ты чего тут?

— Друга пришел поддержать, чего. Ты почему на работу не вышел?

— Плохо себя чувствовал, — говорю я, пожимая плечами.

Леха проходит в квартиру и идет сразу же ванну, а потом на кухню, где я уже открываю коньяк.

— Ты живешь с девушкой?

— Нет. С чего ты взял?

— Ну если это розовая расческа и пудра твои, то стоит задуматься.

— Это Анины, — глухо отвечаю я.

— Так вы вместе?

— Нет, — говорю я и выпиваю первую рюмку.

— Так я все-таки был прав. Ты влюбился. Правда, твой член это сделал раньше.

— Заткнись, — беззлобно говорю я.

— Что случилось-то?

Я вздохнул. Леха не отвяжется от меня, да и коньяка целая бутылка, поэтому я начинаю рассказывать ему с самого начала. Леха изредка комментирует мой рассказ, но слушает он внимательно. Приговорив бутылку, Леха достал вторую, к концу которой я опять был пьяным, но зато на душе было так легко и свободно.

— Наделал ты делов, — говорит Леха заплетающимся языком.

— А то я не знаю, — говорю я.

— Так надо исправлять!

— Как?

— Извиняться, конечно!

— Друг, что бы я без тебя делал?

— Не язви. Надо пойти, извиниться и признаться в своих чувствах. Что ты как малолетка ведешь себя?

— А вот пойду и извинюсь!

Я пошел курить на балкон и одновременно вызывал такси до Аниного дома. Перед глазами все расплывалось. Такое ощущение, что я был на корабле, который нещадно трясло из стороны в сторону. А нет, это просто меня шатало.

Я пришел на кухню и увидел заснувшего Леху. Я хотел разбудить его, да потом только махнул рукой и решил, что когда вернусь обратно, тогда и разбужу.