Но весь запас храбрости у Баграмова закончился. Он не мог преодолеть свой животный страх.

— Я не знаю! — закричал он, как Лейла на крыше. — Я ничего не знаю! Ничего не знаю!

Он рыдал в голос. Крюков поглядел на него, сплюнул и вышел из камеры.

Ночь. Однако в квартире Максима Юрова не спали. У Максима были гости — сразу двое гостей. На его кровати сидели Лапиков и Крюков. Сам Максим стоял рядом. Все трое смотрели на экран ноутбука. Его принес Лапиков, а флешку с видеофайлами добыл Максим. И теперь они смотрели то, что зафиксировала камера в тот день, когда погибла Истомина.

На экране была видна рекреация у кабинета английского языка. У дверей кабинета, закрыв лицо руками, стояла Истомина. По тому, как дрожали ее плечи, было понятно, что учительница рыдает. Дверь класса открылась, оттуда вышел Барковский в спортивной форме. Что-то сказал учительнице. Та достала телефон и сунула его прямо в лицо ученику. Тот махнул рукой, телефон отлетел на середину помещения. Она дала ученику пощечину, тот замахнулся в ответ, и учительница сжалась в ожидании удара. Но Барковский повернулся и направился к лестнице. Истомина подобрала телефон, постояла и решительно пошла вслед за Барковским.

— И после этого она идет в спортзал и выбрасывается из окна? — скептическим тоном спросил Крюков.

— Вам этого мало, что ли? — удивился Юров.

— На этом видео она выходит из кадра. Время 11.16. Из окна она выпала в 11.30. Разница 14 минут. До спортзала идти максимум полторы минуты. Куда она пошла? Где она была? И где ее телефон?

— Зачем он вам? — спросил Лапиков.

Капитан резко развернулся к нему:

— А вам зачем?

Лапиков растерянно смотрел то на него, то на Юрова.

— Давай его сюда, Игнат, — сказал Крюков. — Ну?

Лапиков достал из кармана смартфон и отдал Крюкову.

— Просто я не хотел, чтобы на нее пялились… — объяснил он.

Крюков включил телефон, зашел в «Сообщения». На верхней строчке значилось «Юров Максим». Он нажал на нее, и открылась фотография. На ней была совершенно обнаженная Истомина, спящая на каком-то диване. Под фото стояло сообщение Максима: «Анастасия Николаевна, вы — шлюха!» И ответ учительницы: «Не пиши мне больше! Никогда!»

Крюков вывел фотографию на полный экран.

— Может, хватит? — отреагировал Юров. — Голых теток не видели?

— Ты послал ей это фото. Где ты его взял?

— Кто-то прислал. С незнакомого номера.

— С какого?

— Я психанул… и все стер.

Крюков повернулся к Лапикову.

— Покажи еще раз.

На экране снова возникла рекреация, и разыгралась уже виденная ими сцена.

— Она получила фото от Юрова, — комментировал Крюков. — Но была уверена, что это дело рук Барка. Она показывает ему фото, говорит, что он сволочь, и дает в морду. А он просто уходит. Она тоже. Но куда она идет?

— Ко мне, — глухо ответил Лапиков. — Она идет ко мне.

И он рассказал, что случилось в тот день…

В кабинете информатики сидел четвертый класс, Лапиков что-то объяснял. Увидев вошедшую Истомину с заплаканным лицом, кивнул ей, чтобы шла в его каморку, разрешил ученикам играть в «Майнкрафт» и поспешил за ней.

Когда они остались вдвоем, Настя показала ему фото на смартфоне.

— Они подстроили это! — говорила она сквозь слезы. — Я была без сознания!

— Зачем вы мне это показываете? — спросил Лапиков.

— Он сказал, что разошлет это всем! Директору, учителям, ученикам, всей школе! Что у него есть еще фотки, что там я… о господи! Игнат, миленький, помогите! Вы как-то можете это остановить?

— Я? — удивился Лапиков. — Нет, я никак не могу.

— Вы же говорили! Говорили, что все можете! Что вы все для меня сделаете!

— А вы говорили, что вам ничего от меня не нужно… — напомнил учитель информатики.

— Вы мне… мстите? — тихо спросила Истомина.

— Нет! — воскликнул Лапиков. — Я действительно ничего не могу сделать! Честное слово! Я не могу уничтожить фотографии, которые хранятся неизвестно где, не могу остановить пересылку с телефонных номеров, у меня нет доступа к этой информации, понимаете? Я, может, и хакер, но не Господь Бог…

Истомина вытерла слезы. Сейчас она выглядела более спокойной.

— Но вы мужчина… — заметила она.

— В каком смысле?

— Вы — мужчина, вы признавались мне в любви и даже подарили мячик, вот такой, — она показала на лежащий на столе смайлик. — Он у меня дома лежит, я его храню.

— К чему вы это?

Истомина пожала плечами:

— Да так. Я к вам… случайно зашла. Я ошиблась. Извините, у вас урок. Я пойду.

— Настя! — окликнул он.

Она остановилась.

— Вы хотите, чтобы я за вас заступился… Да, я могу с ними поговорить, но… У них и на меня кое-что есть. Они меня не послушают!

— Я ошиблась, ошиблась! — повторила Истомина. — Извините.

И ушла, оставив телефон в руках у Лапикова…

…Когда учитель информатики закончил свой рассказ, Максим с ненавистью взглянул на него и произнес:

— Сука! А я тебя домой к себе привел…

Крюков положил руку ему на плечо — успокойся, мол. Спросил:

— Ты получил неизвестно от кого фотографию, переслал ее Истоминой, нахамил. А потом? Пошел в школу?

Максим покачал головой:

— Ходил вокруг, не знал, как ей в глаза смотреть… Потом уже подошел, толпу увидел… Это я виноват, я! Если бы я был там, внутри… я бы ее не пустил, понимаете? Я виноват…

— Все виноваты, — заключил Крюков.

Еще раз взглянул на фото с обнаженной Истоминой, задумчиво сказал:

— Где же я видел этот идиотский диван?

И вспомнил…

…Инга проснулась, когда Крюков сел рядом с ней в машину. Взглянула на часы, возмущенно сказала:

— Знаете, который сейчас час? Ну, вы уже совсем охренели!

— Еще не совсем, — поправил ее Крюков. — Но сейчас будет совсем.

Достал блокнот, открыл нужную страницу. Потом достал смартфон Истоминой.

— Это же Настин! — Инга узнала телефон.

Крюков кивнул; перелистал контакты, нашел номер Сотникова, показал Инге:

— Знаете, кто это?

Она покачала головой:

— Нет.

— Сейчас вы ему позвоните с этого телефона и, не представляясь, назначите встречу вот по этому адресу.