И тут его осенило. «У меня ещё кое-что для тебя есть, – услышал он у себя в голове голос матери. – Пара исчезательных трюков. На всякий случай».

«Ну конечно! – подумал он. – Мы можем застать их врасплох. Благодаря моим фокусам и… фокусам Харольда!» Он очень разволновался, когда его запоздалый план начал обретать очертания. Его рука скользнула в правый карман куртки, и он с облегчением нащупал то, на что надеялся. Теперь осталось только поделиться своей идеей с друзьями. Но как?

– Ребята, помните, что я подарил Харольду, когда мы в первый день ехали в кебе в музей? – с наигранным простодушием спросил он.

– Заткнись! – прикрикнул на него тот, что шёл за ними с револьвером.

Себастиан, Харольд и Тео многозначительно посмотрели на Люциуса. Харольд, похоже, сразу сообразил и кивнул. Себастиан слегка растерялся. Потом его лицо прояснилось, и он усмехнулся. Тео лишь степенно кивнула.

– У меня тоже есть подарок для Белла, – продолжал Люциус. – Просто ослепительный.

Себастиан ухмыльнулся ещё шире:

– Так давай вручим его ему как хорошие гости.

– Давай.

– Да замолчите же вы! – Мужчина замахнулся и отвесил Люциусу крепкий подзатыльник.

Они дошли до поста рулевого. Шестой человек стоял за большим штурвалом, рядом с ним, прислонившись к полированной приборной панели, стоял Джордж Уолтер Белл. Он мрачно посмотрел на них своим единственным глазом.

– Какие же вы надоедливые, – грубо бросил он, когда Люциус, Себастиан, Харольд и Тео вошли в рулевую рубку. Там стало довольно тесно, потому что к ним присоединились ещё пятеро матросов.

– Это вас терзают угрызения совести, – дерзко возразил Себастиан. – Радуйтесь, что это всего лишь мы. Был бы здесь мой отец, вам бы не поздоровилось.

Несколько мужчин загоготали.

– Вот мелкий нахал! – поразился тот, что с револьвером.

– Да уж, – неохотно согласился Белл.

– Что будем делать с этими паршивцами? – спросил хриплоголосый.

Белл угрожающе подался вперёд:

– Пока не решил: выбросить вас за борт прямо здесь или когда отойдём подальше. Заплыв в Ла-Манше в это время года – ни с чем не сравнимое удовольствие. – Он не скрывал иронии.

Люциус невольно содрогнулся. Если Белл и в самом деле бросит их в пролив между Британскими островами и материком, они утонут, в этом не было никакого сомнения. Теперь мальчик был уверен, что у него не осталось выбора: он должен осуществить свой план, если хочет спасти себя и друзей.

«Будем надеяться, что всё получится. – Он глубоко вдохнул и выдохнул, как всегда перед важными выступлениями. – Пора».

– Ладно, – сказал он Беллу. – Вы победили.

– Хорошо, что ты тоже это понимаешь, мальчик. К сожалению, ты нарушил мой гениальный план – превратить этого жалкого Квотермейна из блистательного героя в подлого убийцу. Я не могу закрыть на это глаза – я, знаешь ли, не умею проигрывать.

– Это мы уже заметили, – пробормотал Себастиан.

– Послушайте, – продолжал Люциус, не обращая внимания на друга. – Может, я смогу вас умилостивить? У меня есть кое-что, что может вас заинтересовать. Если вы нас отпустите, я вам это подарю.

– Подкупить меня пытаешься? – Белл развеселился. – Ну, покажи, что там у тебя.

Люциус улыбнулся ему невинной улыбкой.

– С удовольствием, – сказал он. – Вот мой подарок. – С этими словами он вытащил руку из кармана, крепко зажмурился и молниеносно швырнул содержимое на пол. Раздался оглушительный хлопок, и рубку озарила такая яркая вспышка, что Люциус видел её даже сквозь сомкнутые веки.

Мужчины вокруг него завопили, и когда Люциус взглянул на них, они яростно тёрли руками глаза. Фейерверк, благодаря которому им с матерью удалось бежать с театральной сцены в Париже, застал опасных пособников Белла врасплох. Густой дым заполнил рулевую рубку, и взрослые почти ничего не видели.

– Выходите! – прошипел Люциус. – В коридор, быстрее. – Он ударил матроса, стоящего у двери, плечом в живот и оттолкнул его в сторону.

Друзья выбежали в коридор. Никто не мог их остановить.

– Нельзя удирать! – возразил Себастиан. – Сейчас преимущество на нашей стороне.

– Я и не собирался удирать, – сказал Люциус и обратился к Харольду: – Блицшокер всё ещё у тебя в рюкзаке?

Харольд удивлённо заморгал:

– Э-э-э… Да, конечно.

– Давай скорее! Буду держать этих молодчиков под прицелом.

– Но у него только один… – начал было Харольд.

– Помню, помню, – перебил его Люциус. – Но они-то этого не знают. – Пока Харольд суетливо рылся в рюкзаке, Люциус продолжил: – Себастиан, ты поможешь мне разоружить этих парней. Тео, ты выйдешь на палубу и позовёшь на помощь. Харольд, поищи машинное отделение – сможешь заглушить двигатель?

Харольд криво усмехнулся:

– Уже иду. – Он подал Люциусу громоздкий шокер, и Люциус начал крутить ручку, чтобы зарядить конденсатор.

– Тогда я созову весь Лондон, – сказала Теодосия и тоже скрылась.

Себастиан, оставшийся с Люциусом, одобрительно посмотрел на него:

– Неплохо, дружище.

– Цыплят по осени считают. Будешь меня хвалить, когда вернёмся в «Вороново гнездо» и посмеёмся над этим. А теперь на сцену – на заключительный номер!

В рубке рулевого кому-то тем временем удалось открыть боковые окна, чтобы дым рассеялся. Однако, когда к моргающим матросам вернулось зрение, они, к своему изум-лению, увидели двенадцатилетнего мальчугана, который держал их под прицелом очень странного на вид револьвера с металлическим наконечником.

– Не дёргаться, ясно? – приказал Люциус. – Никаких лишних движений, не то я поджарю вас этим блицшокером.

– Этим чем? – сердито переспросил Белл. Хотя его здоровый глаз слезился, он излучал такую ненависть, что Люциусу стало страшно.

Но он не подал виду: пригодился его актёрский опыт.

– Этим блицшокером, изобретением знаменитого мистера Кейвора, – уверенно заявил он. Это не было ложью, хотя он, конечно, рассчитывал, что Белл неправильно его поймёт и подумает, будто оружие изготовил профессор Кейвор.

– Это же просто детская игрушка, – прорычал тот, что с револьвером. – Можно, я пристрелю этого паршивца, босс?

– Детская игрушка? – повторил Люциус с показной сердитостью. Прежде чем Белл успел ответить, мальчик спустил курок. Синий разряд вырвался из дула и попал конкуренту Аллана Квотермейна прямо в грудь. Тот вздрогнул и, трясясь, повернулся вокруг собственной оси, потом закатил здоровый глаз и рухнул без сознания. Над его глазным протезом плясали крошечные молнии.

– Матерь божья, – с трепетом пробормотал хриплоголосый.