— Конечно, пусть приезжает, я буду рад с ним познакомиться, — он улыбнулся ободряюще и расцвел, получив в ответ благодарный взгляд убегающей девушки.

— Кандик, ты мне, конечно, можешь сказать, что это не мое дело, — дождавшись, пока дверь за сеньоритой закроется, напрямик сказал Бенгальд, — но, по-моему, ты в нее влюбился.

— Не знаю… — задумчиво протянул принц, — ты же знаешь, я никогда не влюблялся. И теперь не уверен… во всяком случае, писать стихи и петь у Илли под окном меня совершенно не тянет. Но она мне нужна как секретарь, как финансист и как друг. Так что я пока подожду с окончательными выводами.

— Ну жди, — с жалостью посмотрел на него Бенгальд, — только потом не приходи жаловаться.

— Бенгальд, — с такой же жалостью посмотрел на него младший, — а на что мне жаловаться? Она рядом, занята делом, которое ей нравится, выполняет самую заветную мечту своей жизни… и я ей помогаю. А если ты насчет того, что я должен сделать ей предложение выйти за меня замуж… так не волнуйся, я ей его уже сделал.

— Как… сделал?! — на несколько секунд потеряв дар речи, с запинкой пробормотал Бенгальд.

— Серьезно, по всем правилам. Еще под тем кустом, где мы валялись впритирку друг к другу. Объяснил, что как честный человек просто не могу на ней не жениться.

— А она?

— Бенг, ну ты тупеешь на глазах. Неужели ты думаешь, что если бы она сказала — «да», то сидела там сейчас с Зарбинсом?!

— Теперь не думаю… — задумчиво протянул Бенгальд, — но можешь ответить на последний вопрос: какая у нее заветная мечта?!

— Очень простая. Илли хочет заработать столько денег, чтоб стать независимой сеньоритой и самой решать свою судьбу. Она очень… болезненно восприняла бесцеремонность королевских чиновников, выбиравших кандидаток в фаворитки по всем параметрам, кроме одного. Никто не интересовался их собственными желаниями. Что смотришь так удивленно?! Не ожидал? Я тоже был потрясен, когда узнал, что из двух десятков девушек, которых притащили мне во дворец, только двоим нравлюсь как мужчина, не считая степнячек, которым приказали притворяться. Тех, кому изначально нравился Ингирд, и то среди них было больше, целых четверо. Почему никто не подумал, как может повернуться жизнь, если я выберу одну из этих четверых?

— Но ведь они имеют право не подать выбирающему руку, — еще спорил Бенгальд, но уже понимал и сам, что в этом, несомненно, что-то есть, до чего лично он пока не додумался.

— И в этом меня просветили… нет, не Илли, а Анирия, моя новая фаворитка. Сеньора Павриния настрого наказывала девушкам, чтоб не вздумали так поступить. Потому я и выставил ее из дворца, вот такие услужливые самодуры и есть самое большое зло, как я теперь понимаю. Ведь Илли даже решилась испортить себе личико соком одуванчика, лишь бы я ее не выбрал.

Кандирд немного понаблюдал за задумавшимся братом и решительно поднялся с кресла.

— Пойду найду себе книжку, что ли, раз больше заняться нечем.

Бенгальд искренне считал, что, найдя книжку, братец по привычке завалится на постель в собственной комнате или вернется в охотничью гостиную, однако когда через час, отправив письма и просмотрев полученные, пошел проведать Канда, то нашел его не сразу. И то только после подсказки прислуги.

Хотя мог бы и сам догадаться, ругал себя его высочество, рассматривая младшего, удобно устроившегося на диванчике в зеленой гостиной. На коленях у него лежала книга, но занимался он вовсе не чтением, а подглядыванием за секретарем и выдачей ей пояснений по особенностям расположения городков и деревень своей области, которую в поисках бандитов за пять лет успел изъездить вдоль и поперек.

Обед проверяющим подали туда же, затащив для этой цели еще один стол, и Бенгальд не мог отказать себе в удовольствии отобедать вместе с ними. Ему было невероятно интересно понаблюдать, как заботливо следит его братец за тем, чтобы Илли поела как следует. Но после обеда он все же ушел, не в силах все время сдерживать рвущееся с губ хихиканье, такого Кандика никто из них не то чтобы не знал, но даже никогда не видел. И тем обиднее было наблюдать, что сеньорита словно не замечает неотступного внимания брата.

К вечеру, когда вернулись промокшие, но довольные придворные вместе с бледным, перепуганным старостой, оказалось, что трое проверяющих во главе с Ортенби сумели за день выяснить все самые сложные вопросы, касающиеся финансовых отчетов. И потому постановили, что рано утром все отправятся по домам.

— Если возникнут непредвиденные вопросы, — довольно потирая руки, сообщил Кандирду сеньор Ортенби, — сеньорита Иллира сможет выяснить их посредством переписки, ничего срочного тут нет. А все основное мы решили, и я могу спокойно возвращаться в столицу, мне нужно срочно подготовить людей, которых мы отправим проверять налоги в степных областях.

Принц был невероятно рад этому известию, ему казалось, что в родном дворце и рана, и нога заживут намного скорее.

Бенгальд тоже был не против такого решения, последние письма из столицы сообщали, что военная операция в степях близка к завершению. А поскольку он сам поедет во главе отряда, никто не свяжет его с именем младшего брата. Да и карету можно взять другую, побольше. Все равно Кандирду рано пока ездить на лошади.

Именно поэтому все разошлись по своим комнатам, едва Иллира закончила записывать наставления сеньора Ортенби, а Зарбинс упаковал документы в специальный сундучок.

Следующее утро началось для Иллиры очень рано, даже по ее правилам, однако девушка не роптала. Ее душу переполняла гордость собой и чувство глубокого удовлетворения.

С вечера, уйдя в свою комнату и закрывшись на засов, она сделала то, что сочла неблагопристойным делать в присутствии таких серьезных сеньоров, как столичный финансист и начальник канцелярии.

Раскрыла переданную ей сеньором Ортенби шкатулку, достала купчую на поместье и тщательно изучила. До последней буковки, до ниточки на шнурке, выглядывающем из-под печати, до самой печати, вишневого воска, мудреной и внушительной. Чтобы убедиться, что это не шутка, не розыгрыш сильных мира сего, не обман зрения.

И убедилась, все верно, все по правилам, и имя, и возраст указаны ее, и именно она, Иллира ле Трайд, является теперь законной владелицей обширного имения на берегу спокойной Лудвы. Речки, протекающей несколькими лигами ниже через Бредвил, самый большой город восточных областей, где наместником его высочество Кандирд.

Значит, она сможет иногда ездить в это имение, изучать его, рассматривать дом, гулять по нему и выбирать себе комнаты, служанок… приглашать в гости того, кого хочется ей, а не тетушке, и заводить друзей по своему выбору.

И осознание этого оказалось так ошеломляюще и так нежданно, что девушка не прыгала от радости, как еще недавно представляла себе в мечтах, а немного всплакнула, и даже сделала то, чего не делала уже много лет. Подошла к зеркалу, приложила к нему обе ладони и тихо прошептала:

— У меня все хорошо.