стараются остаться равными друг другу»[313]. Неудивительно, что распространение сплетен считается первобытным навыком человека.

Равенство и не выражалось идеально, поскольку в таких сферах, как воспитание детей, готовка и охота, существовали разные ожидания, касающиеся пола и возраста занятых этой деятельностью людей, как мы видели. Тем не менее бушмены в основном прислушивались к мнению каждого, и это обеспечивало им, наряду с прочим, равенство полов, превосходящее то, которое наблюдается в большинстве современных обществ[314]. Если возникала проблема, каждая заинтересованная сторона высказывалась до тех пор, пока не приходили к решению, с которым были согласны все, и это, вероятно, было основным источником развлечений до появления телевизоров. Это действительно было подлинным «правлением на основе обсуждения», как однажды охарактеризовал демократию британский премьер-министр Клемент Эттли[315].

Преодоление разногласий было первоочередной задачей. Несмотря на то что у членов локальной группы было мало формальных средств для регулирования поведения, они имели общие убеждения относительно того, как людям позволено себя вести. Сегодня мы называем это правами. В каком-то смысле соблюдение таких правил было показателем гражданства: обязанность вести себя надлежащим образом и участвовать в делах, которые важны для группы. «Наши законы – это истинные законы», – сказал представитель вальбири, и под этим он подразумевал их этический кодекс.

Коллективные решения

У других видов совместные действия тоже определяются коллективным выбором. Сурикат, который не может найти еду, подает «сигнал к движению». Этот одинокий голос не подстегнет клан, но если его повторит второй сурикат, то вся свита направится на новое место[316]. В такой ситуации доминантный сурикат может повлиять на группу не больше, чем любой другой. Гиеновые собаки чихают, соглашаясь с тем, отправиться ли на охоту. Медоносные пчелы и некоторые муравьи используют похожие методы, когда выбирают новое гнездо путем своего рода явки избирателей по каждому месту, которое рассматривается. Кто вам сказал, что демократия – это изобретение человека?[317]

Муравьи-кочевники являются примером организации без надзора. В Нигерии я наткнулся на ковер шириной 30 м из муравьев-кочевников, орду, которая отправлялась в поход, вызывающий шок и трепет: на захват добычи своими перемалывающими плоть челюстями. Нет никакого муравья-вождя, который управляет толпой. Полчища муравьев полагаются на коллективный разум, и каждая особь в лучшем случае вносит вклад в виде фрагмента информации: возможно, сигнализирует о местоположении добычи или врага с помощью феромонов. Но общая структура, которая появляется на уровне множества, имеет стратегическое значение, и миллионы муравьев в итоге действуют продуктивно, но при этом никто их не возглавляет.

Социальная координация у муравьев-кочевников превосходит по своим масштабам все наблюдаемое в локальных человеческих группах. В то время как совместное принятие решений может быть эффективно для маленьких групп людей, наши общества стали все больше зависеть от центров власти при выполнении крупномасштабных работ, и из-за этого мы более уязвимы. Лидер может стать ахиллесовой пятой общества. Поскольку люди часто стремятся к лидерству ради личной выгоды и действительно могут стать популярными, несмотря на заносчивость и полное отсутствие заботы о других, Гитлер или Пол Пот могут привести общество к краху. Но с другой стороны, общество может прийти в такое же смятение, когда смерть лидера, который всегда действовал из лучших побуждений, оставляет пустоту. Таким образом, для общества, стремящегося одержать победу над другим, цареубийство – это дешевая альтернатива войны. Поскольку у муравьев нет командующего, который мог бы их увести, вы можете топтать муравьев до второго пришествия, и они все равно продолжат посягать на вашу кладовую.

Информация, наряду со способностью ею пользоваться, распространяется среди марширующих муравьев, – и среди охотников-собирателей, рассеянных по локальным группам. Социальные медиа в некоторой степени осуществили возврат к такому групповому принятию решений, дав возможность людям с одинаковыми убеждениями осуществлять масштабные коллективные акции без надзора и почти бесплатно. Первым исторически значимым примером таких действий стала ситуация, когда в 2001 г. суд Филиппин был вынужден объявить импичмент президенту Джозефу Эстраде после того, как улицу Эпифанио де лос Сантоса в Маниле заполнили протестующие. Такое количество людей собралось благодаря быстрому обмену несколькими миллионами текстовых сообщений «Иди на EDSA в черном». Для того чтобы к такому тексту отнеслись как к обоснованному, требовалось, чтобы тем, кто его рассылал, доверяли и считали равными. В тот день наблюдался решительный возврат к иерархии обратного доминирования в форме, которую футурист Говард Рейнгольд называет «умная толпа»[318].

Преимущества обществ для людей: жизнь в локальных группах

Почти все преимущества принадлежности к сообществу животных тоже касаются нашего вида в том, как общества обеспечивают и защищают своих членов. Рассмотрите вопрос с точки зрения общины. Принадлежность к общине гарантировала бродячим охотникам-собирателям равновесие между стабильностью, обеспечиваемой надежной домашней базой (на самом деле их было много и они периодически менялись для каждой локальной группы), и гибкой мобильностью, причем локальная группа и общество обеспечивали разные функции. Локальная группа была социальной единицей ежедневного взаимодействия, отношения в ней сравнимы с тесными связями между нечеловекообразными обезьянами, поддерживающими контакт. Даже в локальной группе связи между членами были подвижными, обеспечивая возможность для ежедневного разделения на отряды охотников и собирателей. Группы людей могли вместе побеждать врагов или хищников, добывать пищу (и делиться ею со всеми, в отличие от большинства приматов) и заботиться о детях. За заботу о детях, с которой бонобо и шимпанзе справляются в лучшем случае плохо, в основном отвечали женщины, но мужчины принимали в этом участие, как отцы, так и деды: такая роль старшего поколения нехарактерна для животных, хотя самки афалин, которые слишком стары, чтобы размножаться, помогают заботиться о детенышах. Что наиболее примечательно, для людей социальное обучение было жизненно необходимым и сложным: дети усваивали уроки, преподанные не только мамой и папой, но и другими взрослыми, впитывая ритм жизни своего общества.

В отличие от локальной группы, обеспечивающей взаимопонимание, общества, к которым принадлежали охотники-собиратели, имели отношение к их идентичности – включению в состав общества и исключению из него. Даже несмотря на то, что каждая локальная группа занималась своими повседневными делами сама по себе, общество давало гарантию безопасности, обеспечивая надежный рынок и поддерживая брачные отношения за рамками местного очага. Поэтому, хотя люди во всех локальных группах менее сложным образом и менее постоянно зависели друг от друга по сравнению с нами в современных государствах, их включение в общество имело огромное значение для выживания, поскольку общество обеспечивало помощь в распределении товаров и информации, а также совместные действия, когда возникали проблемы и препятствия.

Охотники-собиратели в своих общинах сводили к минимуму мелкие ссоры и