– Нона Викторовна, можно узнать… как вас зовут? Ну, на самом деле?

– Что значит «на самом деле»? Сомов, что у тебя в голове? Так и зовут – Нона Викторовна Иванчук. Я взяла фамилию мужа.

***

Миха едва не слетает со стула. Слова о муже производят куда большее впечатление, чем истории про советских учёных, поповские мощи и козни тайных обществ. У Сома не укладывается в голове – как такое может быть? Кто этот счастливый засранец? Кто сподобился? Кто сумел?!!

– Как это? Вы серьёзно?! Вы что, замужем?!!

– Уже нет. Я была замужем дважды. Мой первый муж был депутатом. А второй – бизнесменом. Он и купил этот дом. Увы, оба моих супруга скончались в расцвете сил. Притом, второй скончался совершенно не вовремя. Этот подлец меня провел. У меня до сих пор нет доступа к половине счетов! Ты не представляешь, сколько нервов, денег и времени я потратила на адвокатов! Ладно, Сомов, это скучная история. А моя девичья фамилия – Грижбовская.

– Нона Викторовна, примите мои искренние соболезнования… погодите… я где-то слышал про Грижбовских… притом, совсем недавно…

– Верно. Академик Назар Грижбовский – мой дед. Он был одним из первых лиц в Кривоградском Проекте. «Морбо-Космология» – его главный труд. Прочти эту книгу для общего развития.

– А почему вы… ну… как бы это сказать…

Нона Викторовна опирается локтем на стол. Проводит несколько секунд в раздумьях. Затем подмигивает юному воздыхателю. И отвечает на незаданный вопрос.

– Видишь ли, Сомов, в четырнадцать лет у меня обнаружили острый лейкоз. Пересадка костного мозга, терапия, бесконечные больницы. Мало весёлого. Врачи обещали целых два года жизни. Но уже через пару месяцев я оказалась на пороге смерти. Тогда старик решился на эксперимент. Нам было нечего терять. Воющее мясо превратилось в последнюю надежду. Так я стала пожирателем второго класса. Как видишь, академики не зря едят свой хлеб. Прошло почти двадцать лет – и я всё еще нахожу в себе силы гоняться за мерзавцами из «Ордена Зари». Да ещё и преподавать экономику вам, сборищу балбесов.

Миха таращится на даму напротив. Замолкает, опускает глаза к чашке, и погружается в раздумья о черепе и розе.

***

Вчера Михаил Сомов терял сознание от кошмарных образов. Кричал, выл и рыдал. Скользил по окровавленным потрохам. Терял связь с реальностью. С великим трудом удерживался от того, чтобы не покинуть землю на реактивной тяге из собственного дерьма. В конце концов, вчера он прощался с жизнью.

А сегодня юный засранец строит планы на роскошную училку. Он близок к тому, чтобы предложить руку и сердце, смотаться в загс, устроить свадьбу в пирожковой у Сурена, и всё из этой оперы. Он точно знает, что несколько экскурсий в ненасытный рот прекрасной дамы открыли дорогу к её сердцу. Миха фантазирует о взаимной симпатии, что расцвела в ту секунду, когда яйца впервые расплющились о подбородок. Он помышляет о близости между людьми. И даже о великой любви, которая искупает всю кровь, весь ужас, все страдания, которая избавляет человека от цепей кошмара и отправляет в прекрасный благоухающий сад. И там, среди роз и гортензий, влюблённые обмениваются розовыми соплями, трахаются как кролики, и, взявшись за руки, наслаждаются пением свирели.

Он думает, что любовь создаст волшебную структуру из единения душ и бесконечного трахания. И этот конструкт чудесным образом отменит неизбежное. Избавит судьбу от чёрной вуали. Отведёт указующий перст фатума. Сотрёт дату с могильной плиты. Порвёт нерушимую связь между членом в глотке и смертью. И тогда – член в глотке восторжествует, а смерть отступит, потерпев крах.

Миха тешит себя надеждой, что Багровая Эра закончилась, что племя людское вступило в Розовый Век.

Наивный и несчастный Сомов!

Михаил Сомов гостит в доме на краю ада.

Вместо предсмертных криков – разговоры за кухонным столом.

Вместо крупнокалиберных винтовок – бутерброды и вензеля на старом фарфоре.

Альянс кукана и сердца захватывает остатки земель, принадлежащих разуму. Сомов маринуется в вареве из страхов, самых честных намерений, глупых надежд, и ещё более глупых планов. С каждым часом он меньше и меньше помышляет о побеге. Юный повеса вязнет, бесповоротно вязнет в болоте сердечной привязанности.

В обществе прекрасной дамы время летит незаметно. Ровно в полночь хозяйка дома заканчивает развлекать гостя и собирается ко сну. Миха на полном серьёзе полагает, что между ним и Ноной Викторовной расцвело чувство, и потому он будет призван в спальню.

К великой досаде, романтические устремления терпят крах. Бесцеремонная красотка уже вторглась на заправку, уже получила свою порцию. Она не спешит делать намёки, подавать сигналы, хватать школяра за яйца и утаскивать в купеческую опочивальню. Сомов же слишком напуган, слишком дезориентирован, чтобы взять быка за рога и проявить лучшие джентльменские качества. Будем снисходительны к несчастному школяру – ибо кровавая суета ещё не успела выветриться из его головы.

Его утешением становится простая и славная мысль – целый день прошел без багровых фонтанов, оторванных конечностей, и расплющенных черепов. И этот факт воодушевляет, взывает к робкой надежде на бесконечную вереницу таких же дней.

Но закончится томный вечер.

И закончится ночь.

И надежды снова обратятся в пыль.

***

– Сомов!!! Подъем!!!

Одновременно с первыми лучами Солнца на Миху обрушивается звуковая волна нечеловеческой силы. Он слетает с кровати. Вытягивается по стойке смирно. И, прикрывая ладонями утренний стояк, вперивается в баскетбольные мячи осоловевшим после беспокойного сна взглядом.

Нона Викторовна при полном параде. На белоснежной сорочке трещат пуговицы. Бедра стискивает строгая чёрная юбка. Высокие каблуки звонко бьют в паркет. Она выглядит строго, собранно, формально – и абсолютно роскошно.

Сквозь сонную одурь, Миха понимает: училка нарядилась для официального мероприятия. Она собралась сделать ему официальное предложение? Предложение руки и сердца? Как же неловко. Как мужчина, как джентльмен, он должен был сделать шаг навстречу первым. Купить кольцо. Купить и преподнести ёбаное кольцо! Неужели их союз начнётся без фокуса с кольцом? Неужели прямо сейчас, прямо с утра пораньше, ему отломится… отломится… официально отломится? Господи, Господи, Господи, спасибо, Господи, и слава тебе!!!

Мятая физиономия школяра растягивается в тупой улыбке.

Балансируя между сном и новым днём, он думает хрен знает, о чём. И хрен знает, чем.

– Сомов, что за дурацкая гримаса?!! Сегодня важный день, немедленно сделай нормальное лицо!!! Быстро умываться и одеваться!!! Бегом!!!

Миха частично восстанавливает связь с реальностью. И плетётся в санузел.

Через тридцать минут он уже похож на приличного человека. Чистая одежда, насупленный лоб, выражение растерянности и недоумения, легкая дрожь в руках. Гость и хозяйка дома снова на кухне. Миха греет руки чашкой. Нона Викторовна качает перед его носом пальцем, и снова проговаривает план на ближайшие часы.