– Я тоже рассматривала такой вариант.

Она откидывается назад, опершись на руки, недоверчиво глядя на меня.

– Это было бы глупым фарсом и пустой тратой твоего таланта. Ты рождена, чтобы стать модельером.

Широкая улыбка расцветает на моих губах.

– Ты такая милая, и я надеюсь, ты не будешь против. Я кое-что для тебя сделала.

Последние несколько слов я говорю шепотом.

На ее лице появляется удивление, сложно сказать, радостное или настороженное.

– Просто на этой неделе у меня была куча свободного времени, и сложилось два кусочка пазла, оно будто создано для тебя, но тебе не обязательно его носить, если оно слишком странное или если ты не захочешь… Ага, затыкаюсь.

Без лишних слов я вхожу в свою гардеробную и беру зелено-черное платье длиной почти до щиколотки. У него пышная юбка и облегающий лиф с едва заметными тонкими бретельками, перекрещивающимися на спине. Это сексуально и изысканно, но не демонстрирует ничего лишнего.

– Боже мой, Рэйч… – Она почти подбегает ко мне, ее пальцы нежно гладят шелковистую ткань. – Очень изящно! – Она полна энтузиазма. – Ты правда сшила его для меня?

– Ага. Это нормально?

Она бросается на меня.

– Ты издеваешься? Это круто! Теперь мне не придется надевать безвкусную тряпку от Macy’s. Большое спасибо!

– О, я очень рада, что тебе понравилось, – говорю я, когда в шкафчике жужжит телефон. – Давай примерь, пока я проверю мобильный.

Все мое воодушевление улетучивается. Всю неделю одно и то же каждый раз, когда на мой телефон приходит сообщение. Возьми себя в руки, Рэйчел. Скорее всего, ничего особенного. Нельзя думать, что каждое сообщение от него. В любом случае Кев купил мне новую симку и разделил сигнал или что-то в этом роде.

Когда я смотрю на экран, то не вижу новых сообщений. Я почесываю затылок. Потом вспоминаю о своем другом мобильном телефоне. О том, который держу исключительно для общения с родными. Они думают, что я живу в Испании, поэтому Кев настроил его так, чтобы сигнал будто перенаправлялся на материковую часть Испании на всякий случай, если они решат проверить. Я хочу, чтобы все выглядело правдоподобно, чтобы сбить монстра со следа. Я открываю прикроватный шкафчик и дрожащими руками достаю мобильный. Меня охватывает трепет. За исключением странного телефонного звонка и текстовых сообщений, я мало общалась с кем-то из моих родителей. Они слишком заняты путешествием по миру со своими молодыми партнерами и тем, что притворяются подростками.

Я снова и снова верчу телефон в руках, глубоко дышу, чтобы успокоиться. На экране новое сообщение.

Отважно вздохнув, я нажимаю на него, и мои ноги чуть не подкашиваются.

«Хорошая попытка, но у меня есть твой номер. Знаешь, мне в самом деле очень нравится Америка. Думаю, я мог бы остаться».

Брэд

Прошлой ночью мне едва удалось поспать. Когда мы с Каем прибыли в полицейский участок Уэлсли, мне отказали в свидании с мамой. Я взбесился, и меня тоже чуть не закрыли. Джеймсу и Каю удалось меня успокоить. Для этого всего лишь понадобилось произнести имена моих сестер. Кейтлин и Эмма нуждаются во мне, поэтому я вернулся накануне вечером и остался с ними. Дэн пытается устроить мне свидание с мамой сегодня. Всю ночь меня тошнило от волнения.

– Когда мама вернется? – спрашивает Эмма, когда я ставлю тарелку со стопкой панкейков на середину обеденного стола.

– Я пока не знаю, Тыковка, но сделаю все возможное, чтобы как можно скорее доставить ее домой.

– Поверить не могу, что она до сих пор защищает этого засранца, – бурчит Кейтлин, набрасываясь на панкейки так, будто они нанесли ей какое-то личное оскорбление.

– Следи за своим языком, этот разговор не для совместного завтрака. – Я незаметно киваю в сторону нашей младшей сестры.

– Я знаю, что такое засранец, Брэд, и я знаю, что она говорит о папе, – сухо замечает Эмма, разрезая панкейк на четыре одинаковых по размеру кусочка.

– Я не хочу слышать это слово снова из твоих уст, а ситуация с отцом неоднозначная.

– Его посадят в тюрьму? Кейтлин сказала, что они закроют его и выбросят ключ.

Я закрываю глаза и молю о терпении.

– Мы не знаем, что будет с папой.

Эмма делает паузу на полпути к укусу, задумавшись. Проглотив еду, она смотрит на меня с глубоким доверием в глазах.

– Папа сказал мне, что совершил ужасную ошибку и причинил боль множеству людей, которые этого не заслужили.

Я киваю, удивленный, что он настолько откровенничал с ней и что он даже чувствует что-то близкое к раскаянию. Не таким я помню наш последний разговор. Он был одержим идеей избежать тюремного заключения, избежать любого наказания. В том, как он говорил о возможности попасться, звучало высокомерие, будто он стал частью какой-то печально известной банды. От его отношения меня мутило, и мы ожесточенно спорили. После общения с ним хотелось отмыться миллион раз, и тогда, и теперь. В моем мире непростительно бросать маму и девочек на произвол судьбы, зная, что, скорее всего, они решат вернуться.

– Он украл миллионы у людей, которые ему доверяли, и заслуживает того, чтобы гнить в тюрьме, – необдуманно вмешивается Кейтлин.

– Ради бога, Кейтлин, ты можешь помолчать, если тебе нечего добавить по существу? Эмме незачем это слушать.

– Ты не можешь защитить ее, Брэд. Она перестала быть невинным ребенком в тот день, когда папа забрал нас из страны.

Меня злит, что Кейтлин, по всей видимости, права, но это не значит, что я не могу попытаться.

* * *

– Сюда, – говорит Дэн Эванс, направляя нас прямо, когда мы входим в полицейский участок.

Маму продержали всю ночь, пока федералы и местная полиция спорили по делу. По крайней мере, ее не перевели в тюрьму, и за это нужно быть благодарным.

Как только соответствующий персонал проинформирован и все необходимые документы подготовлены, меня вместе с Дэном проводят в комнату, где ждет мама. Она грустно улыбается, когда я подхожу. Ее руки сложены на столе, и от ее вида в наручниках у меня на глаза наворачиваются слезы. Я не смог бы презирать своего отца сильнее, чем сейчас.

Я наклоняюсь и целую ее в щеку, заключив в объятия. Полицейский, стоящий на страже внутри комнаты, делает вид, что не видит.

– Ты в порядке? С тобой хорошо обращались?

– Все в порядке, Брэдли. Да, хорошо.

– Присаживайтесь, миссис Макконахи, – деловито говорит Дэн. – Нам предстоит многое сделать.

Я целую маму в щеку еще раз, прежде чем сесть напротив нее. Дэн достает пачку бумаг и начинает их перебирать. Прочистив горло, он снимает очки и кладет их поверх бумаг.