Мир тенниса был не очень большим, и в результате регулярных многолетних поездок на турниры Марина знала в лицо и по имени всех соперниц дочери. Да, Кира была сильнее большинства из них, но в этом и заключается прелесть тенниса — иногда и чемпион может проиграть неофиту. Зная об этом, перед соревнованиями Марина частенько не спала, переживая, что соперница Киры на предстоящем матче будет слишком сильна и это может дочь демотивировать. Как результат подобных переживаний — соперница или вообще не являлась на игру, или вместо ожесточенной борьбы легко сливала матч, не предпринимая ни малейших усилий, чтобы побороться за победу.

Но стоило Марине подумать, что игра будет легкой и с турнира они уедут через несколько часов, как соперница начинала проявлять чудеса техники, матч затягивался и Кира проигрывала. В конце концов Марина пришла к выводу, что мысли материальны, и, даже если ей приходилось везти дочь на турнир, она предпочитала проводить время где-то поблизости, но не на самих кортах, боясь спугнуть.

В этом году Кира впервые участвовала в первенстве страны, и Марина знала, насколько для нее это важно. Не только выиграть у заклятой соперницы, но и доказать прежде всего Борису, что она все сможет и без него. Что она не его продукт, она талантливый самостоятельный спортсмен, а он просто оказался в нужное время в нужном месте и дал ей необходимый толчок. И хотя сама Марина считала это неблагодарностью и даже набралась смелости и высказала свое мнение дочери, все равно сердце болело, и Кире она желала победы.

Марина попросила дочь сразу же написать о результатах, сама же закрылась дома, тихонько включила музыку и, старательно подпевая, чтобы избежать ненужных мыслей и переживаний, принялась наконец осматривать квартиру и хранящиеся в ней сокровища, параллельно бросая встревоженный взгляд на часы. Игра началась, оставалось только дождаться результатов.

По ходу осмотра отметила, что домработница не дорабатывает. Обходит вниманием плинтуса и дальние углы полок — там уже скопилась пыль. Что делать? Вежливо указать на недостатки? Ткнуть носом? Оштрафовать? Как бы поступила Ксения Львовна в таком случае? Наверняка просто выгнала бы косорукую прислугу, и все, не стала бы разбираться. Но не сама, разумеется, а сделала бы все руками домоуправительницы. Не царское это дело — касаться таких мелочей.

Наверное, с барскими замашками надо родиться — у самой Марины ничего не получается, она даже замечание толком не может сделать. Раздумывая над возможными мерами наказания Нины, Марина уже знала, что вместо того, чтобы высказать все и испортить отношения с домработницей, она просто возьмет тряпку и вытрет пыль сама.

Настроение было гаже некуда. Почему Кира не звонит? Они должны были начать игру в десять часов, а было уже двенадцать. Конечно, никто не ждал, что все закончится за один час. Силы были равны, и Анна не та соперница, которая сдаст игру без боя, но прошедшие два часа говорили о том, что игра идет за каждый мяч и, скорее всего, соперницы ушли в третий сет. Это было одновременно и хорошо, и плохо. Значит, ее девочка борется, значит, у нее есть шанс на победу. И без Бориса.

Упоминание Бориса отозвалось тупой болью внутри, но Марина тут же отмела ее: разнылась, как девчонка. В тридцать пять пора бы уже и трезво смотреть на жизнь. С Борисом они больше никогда не увидятся. Ее судьба — это Антон, которого ей, похоже, придется волочить на своих плечах до конца жизни. И еще Глеб, развивший непонятную активность, и не вызывающий ничего, кроме глухого раздражения. Неужели он считает ее такой дурой, способной поверить в его искренний интерес?

Мысли о мужчинах еще больше испортили настроение. Каждые две минуты она смотрела на молчащий телефон. Почему Кира не звонит?

Утром дочь была спокойна и равнодушна. Сказала, что сама объявится, как закончит игру, и что мать со своими нервами будет только мешать ей. И ушла. Ни поцелуя на прощание, ни объятий. Это больно задело. Головой она понимала, что Кира выросла и больше не будет ластиться как котенок, но все внутри протестовало против такого быстрого отдаления. Надо было, наверное, ничего ей не говорить, а просто поехать и устроиться на трибунах. Кира бы и не заметила.

Мучительное ожидание выматывало и сводило с ума. Смотреть на затейливые безделушки и рассматривать надписи на картинах покойного не было никакого настроения. Наверняка Кире, занятой подсчетом очков и борьбой, было легче на корте, чем ей в этой огромной пустой квартире, так и не ставшей ее. Несмотря на несколько месяцев жизни в царских хоромах, Марина по-прежнему ощущала себя здесь чужой. Это была квартира Глеба, вот уж кто чувствовал бы себя здесь как рыба в воде.

Вчера вечером он ей несколько раз звонил. После третьего звонка Марина отключила телефон. Может быть, им стоило поговорить? А вдруг у него действительно что-то связанное с памятником?

И словно в ответ на ее мысли телефон разразился залихватской трелью. Дрожащими руками Марина схватила его, ожидая увидеть имя дочери, но экран снова явил ей имя «Глеб». Удивительно, но в данный момент она даже обрадовалась. Ей надо отвлечься, чтобы не сойти с ума.

— Слушаю, — слишком радостно воскликнула она. Сам Глеб, казалось, оторопел от такого энтузиазма.

— Марина… — Он почему-то закашлялся, потом прочистил горло и повторил уже нормальным голосом: — Марина, могу я вас пригласить на кофе и нормальный разговор?

— Можете, прямо сейчас, — выпалила Марина, выдохнула с облегчением и тут же расстроилась: ну до чего она дошла? Слова молвить не с кем. Ни одной подруги не осталось. Цепляется за любую возможность пообщаться с человеком, пусть даже с чужим и неприятным.

— Прямо сейчас? — Глеб был явно ошарашен такой оперативностью.

Он настроился на борьбу и уговоры, ожидал, что Марина попросит оставить ее в покое, ведь вчера она даже не ответила на его звонки, а потом и вовсе отключила телефон. Поэтому сегодняшнюю речь он репетировал целое утро и даже подъехал к ее дому, чтобы в случае игнорирования с ее стороны просто позвонить в дверь и попросить о разговоре.

Внезапно все подготовленные слова выветрились. С ней надо быть честным. Она не искушена в светских играх и правилах поведения. Она явно не в курсе, что нельзя вот так стразу соглашаться на встречу с мужчиной, а то он еще, чего доброго, подумает, что она не занята и не востребована. С другой стороны, она не имеет на него никаких далеко идущих планов, и от этой мысли стало грустно. Неужели прошли те дни, когда ни одна женщина не могла устоять под его напором?

— Да, почему бы и нет? Вы где-то далеко? — В звенящем голосе Марины прозвучало отчаяние, и Глеб, сам не ожидая от себя, выпалил:

— Под вашим домом.

Он ожидал, что Марина удивится и заинтересуется, что он здесь забыл, но она отреагировала на удивление спокойно, словно вовсе не обратила внимание на этот странный факт.

— Тогда поднимайтесь, кофе я вас угощу, так и быть.

Характерный сигнал известил об открытии двери, и Глеб вошел в полутемный подъезд, освященный мягким светом витражных окон. Старинный особняк по-прежнему хранил свое очарование. Глеб никак не мог понять, почему отец не захотел здесь жить после смерти мамы. Было слишком тяжело?