— Спасибо, ей тоже привет. — Борис вернулся на подачу и сделал ошибку. А за ней еще одну. Глеб улыбнулся, и Борису почему-то захотелось стереть с его лица эту гадкую улыбочку победителя. Он опустил ракетку и подошел к сетке.

— Что вы все время пытаетесь мне сообщить? Что вы ее друг? — глухо поинтересовался он, глядя в упор на Глеба.

Хотя зачем он это спрашивает, какое ему дело до Марины? Та годами ходила у него под носом — он ее не замечал. Точнее, замечал, конечно, что измученная женщина красива, стройна, добра и веет от нее спокойствием и доброжелательностью. Но все свои наблюдения он держал при себе. В них не было никакого смысла. Он давно уже сбитый летчик, и не хватало еще безотказной Марине, тянущей на себе талантливую дочь и, по слухам, бестолкового мужа, еще впрягаться и тянуть Бориса. Такие, как она, ужасно любят неудачников. С удовольствием приводят их в свою жизнь, а потом молча страдают, раздавленные непосильной ношей.

— Друг? — переспросил Глеб и ухмылка стала шире. — Ну, наверное, можно и так сказать.

— Зачем ты меня нанял? — Борис опустил ракетку, с его лица исчезло старательно удерживаемое выражение симпатии.

— Я видел вас вместе. У вас с ней что-то было? — Глеб подошел к сетке и, перегнувшись через нее, приблизил лицо к Борису.

— Ты думаешь, если бы было, я бы тебе об этом сказал? — усмехнулся Борис, продолжая сверлить Глеба глазами.

— Нет, — помотал головой Глеб, — не сказал бы, но я бы сам догадался.

— Каким образом?

— Просто понаблюдав за тобой.

— А тебе это зачем? — Борис, став предельно серьезным, сделал шаг по направлению к Глебу. Они стояли совсем близко. Казалось, еще немного, и начнется бой, из которого каждый выйдет с кровавыми ранами.

— Потому что у меня на нее большие планы, — так же серьезно ответил ему Глеб.

— На нее или на ее деньги? — уточнил Борис.

— Мне не нужны ее деньги, в отличие от тебя, — неожиданно подмигнул Глеб Борису и в последний момент успел отскочить. Кулак Бориса зацепил только воздух.

— Мне они тоже не нужны, — выкрикнул тот, наблюдая, как Глеб разворачивается к нему спиной и направляется к скамейке, давая понять, что урок окончен.

Притворяться больше не имело смысла. Играть с Борисом было слишком тяжело: тот ведь все-таки чемпион, пусть и бывший, а Глеб никогда не участвовал в соревнованиях и не собирался делать это и в будущем.

Совершенно очевидно, что у этого физкультурника с Мариной ничего не было, да и быть не могло. Борис не дурак, понимает, с кем можно заводить интрижки, а с кем все должно быть серьезно. А раз сегодня в спальне Марины оказался он, значит, Борис там никогда не бывал.

От этой мысли стало неожиданно приятно и захотелось немедленно позвонить Марине, а еще лучше заехать. Привезти пирожных из французской кондитерской, шикарный букет и, сидя на диване, посмотреть смешной фильм, попивая вино и закусывая пирожными. При этом не переживая по поводу крошек, падающих на пол, и возможных пятен от вина на светлой обивке. И не заботясь о набранных двести граммах.

Мысль о маленьком бунтарстве против порядков Ксении принесла чуть ли не больше удовольствия, чем все произошедшее. Глеб не имел привычки врать самому себе: ему было очень хорошо. И ему снова хотелось оказаться рядом с Мариной. Вовсе не ради воплощения своего плана в жизнь. А ради нее самой.

Не обращая внимания на Бориса, сверлящего ему спину взглядом, Глеб собрал вещи и, не поворачиваясь, направился к выходу с корта, махнув рукой и крикнув:

— До скорого.

— До очень скорого, — не сдержавшись, крикнул ему вслед Борис.

А что, если и вправду сделать аванс в сторону Марины? Нет, плохая идея: она наверняка решит, что ему нужны ее деньги.

Борис направился к своей лавочке и принялся собирать вещи в разваливающуюся на части сумку. Ну что он за человек такой? Столько лет эта Марина была рядом, на расстоянии вытянутой руки, а он смотрел непонятно куда, на временных подружек, а теперь, когда она поднялась куда-то в область Олимпа и стала недосягаема, он вдруг решил обратить на нее внимание. Чтобы что? Утереть нос Глебу? Безусловно, и это тоже. Но ответ крылся глубже, и Борис его уже знал — он осознал, насколько дорога ему Марина с ее милыми авансами и застенчивой улыбкой, лишь потеряв ее.

И самым большим вопросом было, как вернуть все назад без того, чтобы она посчитала его альфонсом? И как отодвинуть в сторону Глеба? Ответов на эти вопросы у него не было. Зато была бутылка марочного коньяка, презентованная ему самой Мариной. Возможно, спиртное подскажет несколько хороших идей?

⁂

— Ну что, празднуем? — Антон ввалился в дверь без приветствия, нагруженный пакетами, с улыбкой на лице.

Счастливый человек, живущий без телевизора и нормального телефона, свято верящий в собственную дочь и понятия не имеющий, что та проиграла.

Зайдя в прихожую, Антон принялся по-хозяйски раздеваться и комментировать все, что видел:

— Что-то у тебя тут света маловато, Мариночка, так нельзя. Организму нужен витамин Д.

— При помощи электрического света он не вырабатывается, — пожала плечами Марина, подхватывая легкую куртку мужа с неожиданно модным шарфом, которые тот аккуратно положил прямо на пол. Открыла дверь гардероба, выполненного на заказ из цельного массива красного дерева, и аккуратно повесила одежду на плечики. Невольно принюхалась: уже много лет бывший муж покупал одежду исключительно на распродажах в секонд-хенде, но исправно стирал ее вручную при помощи мыльных орехов, не загрязняющих окружающую среду. Затем сушил на улице в любое время года и носил не гладя. Марина все боялась того момента, когда Антон в своем помешательстве вовсе перестанет заботиться о собственном внешнем виде, но тот замер на определенном уровне, ниже которого не давал себе опускаться. Одежда была чистой.

— Ничего себе, — присвистнул бывший муж, заходя в мрачный коридор и оглядываясь по сторонам. — Это что за перцы такие? — без должного уважения кивнул он на многочисленные портреты, с немым укором взирающие на странного гостя. Марине стало неожиданно стыдно перед ними: мало того, что сама самозванка, так еще и любителей помоек в гости водит.

— Не свисти — денег не будет, — автоматически попросила она, а Антон хихикнул:

— Зачем тебе столько денег, Мариночка? Отдай их на благотворительность и живи себе счастливо. Ты что, плохо жила, что ли? Вспомни, сколько хорошего в жизни было. Все проблемы — от консьюмеризма.

Прихватив полотняные сумки с дарами, Антон резво затрусил в сторону кухни.

— Кира, Кируся, иди сюда! Поцелую чемпионку, — позвал он, а Марина инстинктивно вжала голову в плечи. Надо ему сказать.

— Антон… — начала было она, но дверь Кириной комнаты распахнулась, и в коридоре показалась она сама. Растрепанная, зареванная и похожая на шаровую молнию, от которой хотелось держаться подальше, а то убьет. Домой она вернулась, когда Марина спала, и не сказала с того момента ни слова.