– Для человека, чьей жизни угрожает опасность, она ведет себя довольно легкомысленно, – заметил Кроу. – Вчера утром, когда мы с Тамом пришли в ее квартиру, чтобы проверить охранную сигнализацию, она даже не нашла времени поговорить с нами. Заявила, что опаздывает на работу, и убежала.

– Но вот хорошая новость, – сказал Там. – Я выяснил: у ее отца есть разрешение на ношение оружия. К тому же мистер Девайн – ветеран ВМФ. Может быть, удастся уговорить ее, чтобы отец временно переехал к ней. Никто не сможет защитить девушку лучше, чем папа с пистолетом.

Джейн фыркнула:

– Я бы отстреливалась сама, но не разрешила бы отцу жить в моем доме. Нет, Холли не из тех, кто позволит собой помыкать. У нее своя голова на плечах, и она… другая. Я в ней толком не разобралась.

– Другая в каком смысле? – спросил доктор Цукер.

Именно такой вопрос должен был задать полицейский психолог, и Джейн задумалась, пытаясь сформулировать четкий ответ. Объяснить, что ее тревожит в личности Холли Девайн.

– Она кажется мне до странности спокойной и собранной в такой-то ситуации. Не слушает советов, которые мы даем. Не хочет уезжать из города, не хочет оставлять работу. Она сама себе голова и не позволяет нам забывать об этом.

– В вашем голосе звучит восхищение, детектив Риццоли.

Джейн встретила змеиный взгляд Цукера. Почувствовала, что он, как обычно, изучает ее, – ученый, докапывающийся до самых сокровенных тайн.

– Да, я восхищаюсь ею. Я считаю, что мы сами должны управлять своей жизнью.

– Но это, безусловно, затрудняет ее защиту, – заметил Там.

– Я предупредила ее о том, как могли попасть в ловушку другие жертвы. Как выпивали алкогольные напитки с подмешанным в него кетамином. Холли знает, чего ей опасаться, и это лучшая защита. – Джейн помолчала. – Она может облегчить нашу жизнь, если будет ходить в полный рост, а не прятаться.

– Мы будем использовать ее как наживку? – спросил Кроу.

– Не использовать ее в прямом смысле, а воспользоваться преимуществом, которое нам дает ее сильная воля. Да, она знает, что Станек ее разыскивает, но не позволяет ему нарушать ход ее жизни и не меняет своих привычек. Я бы на ее месте вела себя точно так же. Да что говорить, именно так я и вела себя, когда несколько лет назад оказалась в подобной ситуации.

– О какой ситуации ты говоришь? – спросил Там.

Он недавно поступил в отдел по расследованию убийств и не участвовал в следствии четырехлетней давности, когда Джейн, охотясь за убийцей по прозвищу Хирург, вдруг сама оказалась преследуемой этим хищником.

– Она говорит об Уоррене Хойте, – тихо ответил Фрост.

– Когда преступник вынуждает тебя менять привычки, он уже побеждает, – сказала Джейн. – Холли отказывается сдаваться. И если уж она так дьявольски упряма, я бы сказала, нам это на руку. Мы ведем за ней наблюдение, мы установили камеры слежения в ее доме и на работе. Мы ждем, когда Станек сделает следующий ход.

– А она не согласится носить браслет-навигатор? – спросил Там. – Это помогло бы нам следить за ее перемещениями.

– Вот ты и попытайся ее убедить.

– Почему эта женщина так упряма? – спросил Цукер. – У вас нет никаких подозрений, детектив Риццоли?

– Я думаю, такой у нее характер. Не забывайте, Холли умеет давать сдачи. Она была первым ребенком, который решился обвинить Станека в сексуальном насилии, а для этого десятилетняя девочка должна иметь крепкие нервы. Без Холли не было бы арестов, не было бы суда. Надругательства могли бы продолжаться еще долгие годы.

– Да, я читал запись ее беседы с психологом, – сказал Цукер. – Холли описывала все четко и достоверно, тогда как рассказы других детей явно были засоренными.

– Что вы имеете в виду под «засоренными», доктор Цукер? – спросил Там.

– Истории, рассказанные младшими детьми, были просто абсурдными. Пятилетний мальчик говорил о тигре, летающем по лесу. Одна девочка утверждала, что в жертву дьяволу приносились коты и младенцы, которых потом сбрасывали в подвал.

– Дети любят приукрашивать, – пожала плечами Джейн.

– А не направляли ли их? Не наводило ли их на такие ответы обвинение? Не забывайте, процесс над Станеками проходил не в лучшие для уголовного правосудия времена, когда общественность верила в существование сатанинских культов по всей стране. В начале девяностых я присутствовал на конференции психологов-криминалистов и слышал, как так называемый эксперт рассуждала об огромной сети этих культов, которые подвергают детей насилию и даже приносят в жертву младенцев. Она утверждала, что четверть ее пациентов являются потерпевшими от ритуального насилия. По всей стране проходили уголовные процессы, похожие на случай с «Яблоней». К сожалению, многие из них основывались не на фактах, а на страхах и суевериях.

– Зачем детям рассказывать такие истории, если в них нет ни малейшей доли правды? – спросил Там.

– Давайте рассмотрим один из процессов по ритуальному насилию – я говорю о подготовительной школе Макмартина в Калифорнии[19]. Расследование началось с того, что некая шизофреничка-мать заявила, будто ее ребенка растлил школьный учитель. Полиция разослала письма всем другим родителям с предупреждением о том, что их дети тоже могли стать жертвами, и, когда дело довели до суда, обвинения умножились и выросли до невероятных размеров. Говорилось о диких оргиях, о том, что детей в тайных комнатах сплавляли в канализацию, что насильники летали по воздуху, как колдуны. В результате невинный человек был приговорен и просидел пять лет в тюрьме.

– Уж не хотите ли вы сказать, что Мартин Станек невиновен? – спросила Джейн.

– Я просто ставлю под сомнение корректность получения показаний у детей из «Яблони». Какая часть этих показаний – чистая фантазия? В какой степени детей наводили на подобные ответы?

– У Холли Девайн были реальные физические повреждения, – заметила Джейн. – Осматривавшие ее врачи обнаружили синяки на голове, множественные царапины на лице и руках.

– У других детей таких повреждений не было.

– Психолог обвинения утверждала, что дети, с которыми она общалась, проявляли эмоциональные симптомы, свидетельствовавшие о том, что они подвергались насилию. Боязнь темноты, недержание по ночам. Ночные страхи. Я могу вам в точности зачитать, что сказал по этому поводу судья. Он сказал, что этим детям нанесен глубокий и воистину ужасающий вред.

– Конечно, он так сказал. Всю страну охватило тогда помешательство на почве сексуального насилия.