Тут меня встретило мое полуголое, беспортошное воинство… Надо же такому случиться, что именно сегодня я объявил банный день, так что забритые нынче оказались абсолютно неготовыми к срочной битве, поскольку все их шмотки были развешаны на невысоких кустиках, что росли вдоль русла петляющей между холмов речки.

…Банные дни, я, кстати, начал вводить без всяких задних мыслей, почти сразу, как получил повышение.

Не, реально. Куча мужиков, существующие без бабьего присмотра, остро нуждаются в принудительно-карательной гигиене. Поскольку это только женщины способны заметить грязь даже там, где ее нет. А мы, мужики, грязь на своей одежде умудряемся заметить, только когда она начинает с грохотом, пластами сваливаться с нее под собственным весом.

Я бы, правда, не сказал, что в нашем случае грязь немедленно становилась источником жутких эпидемий. Увы, в первобытном мире, не говоря уже о походном существовании, грязь это неизменный атрибут жизни. Так что у местных с младенчества вырабатывается такой иммунитет, что это микробы дохнут в присутствии человека, а не наоборот.

Но у меня был пунктик по поводу грязи. (Ох и избаловала же меня Тишка.) Да и находиться круглые сутки в толпе вонючих мужиков – не самое большое удовольствие в жизни. Потому, едва получив крупицу власти, я воспользовался ею в личных целях, позаботившись о здоровье подчиненных.

Возможно, из этого ничего бы и не получилось, – ломать привычки не так просто. Но Эуотоосик про этот мой пунктик насчет чистоты знал. Я поведал ему о нем, когда объяснял, почему обязательно надо кипятить хирургические инструменты и мыть руки перед тем, как начать мучить больного. Так что он поддержал мое стремление к регулярным банным дням, правда, только среди забритых. Видать ему интересно было, что из этого получится, экспериментатор хренов.

Асииаак тоже, как ни странно, отнесся к идее банных дней одобрительно. Вероятно, мысль о том, что даже мыться и стирать одежду подчиненные будут ходить строем, очень грела его душу старого служаки.

Несколько подчиненных, правда, возмущенно поквакали, но потом привыкли к тому, что примерно через каждые пять-семь дней я заставляю их отстирывать (или делать вид что отстирывают) одежду в ближайшем водоеме. Правда, последние морозные деньки я вроде как поумерил свой пыл. Но вот сегодня с утра мне почему-то пришла в голову подобная блажь… В конце концов, для нормального дикаря поторчать парочку часов голышом при нуле градусов – это не смертельно. Благо, в ближайшей роще можно наломать дровишек и погреться у пламени костра.

…В общем, сегодня был банный день. И вся оикия забритых, кроме ее оикияоо Асииаака, который считал, что ему западло возиться в воде вместе с подчиненными, и помощника оикияоо, утопавшего на поиски травок, разгуливала фактически голышом и босиком.

Кстати о «босиком» – подхватил свою суму и побежал к реке, где старательно омыл свою рану от крови и внимательно осмотрел ее. Да не такая уж она и глубокая, как мне показалось с перепугу… А то что крови много натекло – так это скорее всего из-за бега. – Сердце стучит быстро, кровь несется по жилам как сумасшедшая, ну и через дырку в коже выливается, ясное дело, сильнее. Тут по-хорошему даже шить не надо. (Точно не надо. Зашивать раны самому себе это то еще наслаждение, всю прелесть которого я, грубый мужлан, оценить не способен.) Так что достаточно будет кое-каких мазей из арсенала Эуотоосика и плотной повязки.

Бросился назад, указав глазами стоявшему рядом Таг’оксу на лежащую на берегу сумку. Быстренько обмазал рану вонючей мазью нашего личного с Эуотоосиком изобретения, сочетающую как йодные водоросли, так и горькую травку, а потом плотно перемотал.

Все! Я готов к дальнейшим подвигам, но слишком многого от меня не ждите.

…Пришлось по пути даже пару раз упасть и полежать на земле, чтобы многого от меня не ждали… В конце концов аиотееки не тупицы какие-то вроде меня – вполне бы могли просто проследить мой путь по следу, оставленному бегущим и капающим кровью человеком. Нафига было еще и меня тащить?

Ну да я дотащился. Дотащился и указал место, где встретил злобных супостатов, посмевших напасть на верного слугу родя Ясеня (если, конечно, «ясеекээу» и впрямь означает ясень).

Тут я демонстративно сел, типа ножки меня не держат, и больше ни во что не вмешивался и не комментировал… А и чего тут комментировать? Итак все ясно. Вот это мои следы. Вон ихние. Я сидел на этом холмике, выкапывал корешки, а они вон оттель выскочили и попытались меня на этом холмике навечно и оставить… Может, думали, что после этого корешки расти лучше станут. Мы малость поизображали салочки на вершине холма, а потом я сумел вырваться из их окружения, схлопотав, правда, при этом рану на руке, и припустился бежать… Они малость побегали за мной, а потом отстали и сдернули назад… И было их, судя по следам, всего четыре человека.

Солнышко еще во всю светило, и до заката было не меньше часов пяти-шести, так что наш доблестный Кииваасу принял решение преследовать супостатов. Для этого он взял с собой четверых оикия помоложе, а оставшимся двум велел следовать назад присматривать за лагерем (что-то мне подсказывает, что не столько за лагерем, сколько за тем, чтобы оставшиеся под наблюдением всего лишь одного оикияоо забритые не устроили себе пиршество из общих припасов. С них станется, с дикарей.)… Ну и меня тоже отправили вместе с этими двумя, поскольку видно было, что толку от слабого забритого докторишки в преследовании врагов, один черт, будет немного.

Ну и ладно. Я не обиделся. Не больно-то мне и хотелось топать целых два километра до ближайшей реки, а потом обратно… Я сегодня и так этот путь уже четырежды проделал… Причем все время в разных тапках, которые забрал у своих подчиненных, для разнообразия стараясь брать разных размеров. А чтобы никто не обратил внимания на босоногость личного состава, устроил банный день.

Да уж, что и говорить, а я сегодня набегался! Надо было на всякий случай изобразить цепочку следов лекаря, ищущего травки и корешки (хотя, конечно, сейчас, зимой, только и делать, что травки собирать). Потом надо было изобразить две дорожки следов, повторенные по четыре раза. Одну от холма до реки, – якобы убегающих назад супостатов. И другую, – от реки до холма, – якобы отряда разведчиков, которые что-то там выслеживали, пока не наткнулись на меня. А потом еще и резануть себя по руке и припуститься что есть мочи бежать до лагеря… Причем бежать без всякой халтуры и переходов на неторопливый шаг, – так, словно за мной и впрямь все демоны ада гонятся… Как я говорил, – местные следы читать умеют великолепно, и след бегущего в панике от неторопливо прогуливающегося отличат сразу.

Да уж, чистый Голливуд! Сплошные спецэффекты. Надеюсь, что крутые голливудские актеры на съемках дорогущих блокбастеров, дерясь с несуществующими, вписанными позже на компьютере монстрами, выглядят так же глупо, как и я, когда пять раз изображал схватку на холме, задействовав себя в пяти ролях… И попробуй тут схалтурить – местные следопыты это разом учуют. Так что приходилось честно убегать от самого себя и за самим собой гоняться. И если вы думаете, что так просто запомнить свое точное местоположение и все траектории движения… То тут вы сильно ошибаетесь. Я до последнего не был уверен, что аиотееки купятся на подобное… Правда, я так же надеялся, что меня они с собой не потащат, а оставят в лагере. Ну да и хрен с ними.