— Доброе, милая леди, — подал голос император, в попытке скрыть нахальную ухмылочку от нашей небольшой сценки поднеся бокал к губам. — Прошу, присаживайтесь.

Вот тут уже подскочил со своего места ледяной маг, отодвигая мне стул и услужливо улыбаясь. Постаралась отрешиться от происходящего и просто принять все так, как есть. Хочется им изображать примерных женихов — пожалуйста. Мне не сложно им подыграть в этот раз.

— Благодарю, — кивнула в ответ, стараясь сосредоточиться на вкусных запахах, а не насмешливом взгляде императора.

— Тебе что-то положить? — тут же отреагировал Адриан, присаживаясь рядом.

Тяжело сглотнула, буквально кожей ощущая, как колотится в горле сердце от близости двух таких разных магов — льда и пламени. Легкое, почти неосязаемое движение одного из близнецов — и мое бедро опаляет холодом, в то время как другое готово расплавиться от жары.

Желудок, еще совсем недавно стягиваемый голодом, поджался. Есть расхотелось совершенно. Но пристальные, внимательные взгляды матушки и отца…

— Да, вот этого мяса, пожалуйста. — Голос предательски дрогнул. Вяло улыбнулась, попытавшись сгладить неловкость, но мне это удалось плохо.

Корнелий, ласково улыбнувшись, налил мне сока, подавая бокал в руки. Приняла и отпила глоток, стараясь не подавиться от сдавившего горло напряжения. Тем временем Адриан, закончив накладывать понемногу с каждого блюда на столе, поставил передо мной полную тарелку. Жалобно на нее взглянула. Они серьезно надеются, что я все это съем, когда они меня буквально тут зажали между собой?

— Ребята сказали, что ты заболела, — первой начала разговор мама. — Как это произошло?

Холод, сковывающий мою левую ногу, стал чуть ощутимее. Вот же! Жалко улыбнулась.

— Не знаю, я и сама не поняла как. Может быть, просто перенервничала. Все же для меня все это было впервые. — Наверное, я все же что-то не то ляпнула, так как глаза отца вдруг резко сверкнули яростью в сторону близнецов, у мамы задрожала нижняя губа, а император, сидящий с другой стороны, лишь весело фыркнул в кружку.

Пожар с правой стороны разгорелся чуть ярче, и, наверное, мне стало бы душно, если бы левая сторона не ощущала холода. Да как с ними жить-то вообще этот год? Они то ли заморозят, то ли зажарят меня!

Уткнулась взглядом в тарелку. Вот правильно Бри говорила, что иногда в моем случае молчание — это золото.

Неловкость за столом нарастала. Я вяло ковыряла вилкой салат и старалась не отсвечивать, отец испепелял взглядом близнецов, мать тихо плакала, глядя на меня, а император… его, похоже, вообще все устраивало. Он веселился.

— Мелания, — вдруг улыбнулся Корнелий, поднимая бокал чуть выше. — Я хочу поднять этот тост за тебя!

Я чуть не подавилась.

— За Меланию! — поднял свой бокал Адриан, поддерживая брата.

Император тоже не остался в стороне, так что моим родителям пришлось поддержать дурацкую затею. У нас даже спиртного на столе не было, а тут какие-то тосты.

— Леди Фави, — мягко улыбнулся Адриан, после того как все опустили стаканы. — Может быть, вы расскажете нам немного о детстве Мелании? Нам с братом крайне интересно узнать о своей невесте побольше.

Я снова чуть не подавилась, опуская голову еще ниже. Только этого нам не хватало!

— Да, конечно. — Мама вдруг светло улыбнулась и перестала плакать. Отец снизил интенсивность блеска в глазах и тоже немного успокоился. — Мелания всегда была очень необычным ребенком…

Я краснела, бледнела и вообще не знала, куда себя деть, пока мама в красках описывала мои самые позорные провалы в зельеварении, рассказывая близнецам и императору о моих неудачных экспериментах.

— …А когда Мелании было десять, она всех покрасила в зеленый цвет! — Кажется, маму буквально распирало от гордости за эту случайную каверзу, в то время как я мечтала провалиться сквозь землю. Тем более что красноречиво-насмешливые взгляды близнецов и императора снова скрестились на мне, заставляя неуютно ежиться.

Не знаю, сколько длился этот злосчастный завтрак, но, когда принесли последнюю смену блюд, я облегченно выдохнула, радуясь скорому освобождению. Мне уже даже с близнецами разговаривать не хотелось. Было слишком неловко. А еще это их новое отношение, неожиданная учтивость, внимательность за столом смущали. Конечно, в основном за мной ухаживал Корнелий, то подкладывая мне еду, то наливая новую порцию сока, то вежливо интересуясь, не хочу ли я чего-либо еще, может, что-то особенное…

Сердце, и без того стучащее в ускоренном темпе, екало, стоило только мужчине наклониться ко мне чуть ближе или случайно коснуться бедром моей ноги в попытке дотянуться до очередных сладостей.

— Лани. — Наконец, истории про мое детство закончились, и мама обратила свое внимание на меня. — А ты как тут поживаешь, расскажи нам.

Бедро, и без того нещадно пекшее, буквально загорелось огнем. Мне стоило большого труда не вскрикнуть от неожиданности и… удовольствия. Я точно ненормальная! Нацепила на лицо улыбку, стараясь изобразить хотя бы подобие вежливости и дружелюбности.

— Нормально, — буркнула, не зная, что еще можно добавить к уже сказанному. Ну не рассказывать же при императоре и близнецах, что меня и запирали, и обливали водой, и держали в темноте. Это будет выглядеть совсем глупо, тем более в свете того, что мне с близнецами еще целый год вместе жить. Да и сейчас они вели себя вполне учтиво. Точнее, даже слишком учтиво.

По всей видимости, что на данный ответ сказать, не знала не только мать. Отец тоже выглядел растерянным.

— Тебя не обижают? — нашла новую формулировку мама, цепко рассматривающая мой необычайно сияющий после трех суток восстановления вид. Бедро Корнелия прижалось ко мне плотнее. Бабочки, порхающие в районе живота, поднялись выше. Щеки залил предательский румянец.

— Нет, мама. Все хорошо.

Ледяной маг, сжавший было пальцы на бокале, начавшем покрываться инеем, тихо выдохнул. Переживал, что сдам их? Покосилась на него. С чего бы это?

До конца завтрака все присутствующие так и просидели в напряжении, не зная, что еще можно сказать. И только император, расслабленно откинувшись на спинку стула, попивал что-то алкогольное, ехидно переводя взгляд с меня на близнецов и обратно. Да еще поглядывал на часы, висящие на стене. Он чего-то ждет?

— Можно убирать, леди? — наклонился ко мне подавальщик, спеша забрать грязную и даже наполовину не опустевшую тарелку с завтраком, ознаменовав практически окончание этой пытки, когда император вдруг оживился и сел ровнее. Его глаза зажглись огненными всполохами, пуская цветные блики на белоснежную скатерть.

— Кстати, я же совсем забыл вас поздравить! — взял он торжественный тон, поднимая свой бокал чуть повыше и пристально глядя на племянников.

— И с чем же, дядюшка? — Лицо Адриана исказила гримаса вежливой заинтересованности. Корнелий же остался непрошибаемо бесстрастен, как и во время всего этого завтрака, но тоже покосился на родственника. А я… а мне это все заранее не нравилось.