Эдуард чуть не закричал от ярости, но овладел собой и сказал холодно и спокойно:

– Такой взгляд вполне естествен для людей, кто считает своими врагами друзей короля.

– Ах, если бы они были вашими настоящими друзьями, милорд, никто бы не радовался этому больше, чем я. Как вы знаете, мой дорогой господин и брат, моя главная и единственная забота – служить вам и стране.

– Приятно такое слышать, – хмуро сказал Эдуард.

– А потому, милорд, – продолжал Ланкастер, – мы пришли к согласию, что, поскольку Уолтер Рейнолдс занимает высокий пост архиепископа Кентерберийского, ему следует уйти из Казначейства. Очень трудно удачно совмещать две такие должности, уверяю вас.

Итак, пришел черед Уолтера. Хорошо хоть, не в их власти отобрать у него церковный сан.

– И на кого же ты намерен возложить обязанности казначея, кузен?

Эдуард выделил слово «ты», но Ланкастер не обратил внимания на насмешливость тона. Его мало заботили эти тонкости. Он ответил прямо на вопрос:

– Я… и остальные… решили, что этой должности весьма заслуживает Джон Сандел.

Ага, Сандел. Один из самых преданных Ланкастеру людишек…

Но что он может сказать? Ведь правда, что Уолтер занимает две должности и многие считают, что он не соответствует ни одной из них.

Король промолчал. Обрадованный Ланкастер продолжал перечислять имена тех из ближайшего окружения короля, кого он считает нужным заменить.

Эдуард внутренне сгорал от стыда. Однако понимал, что ничего сделать не может. Кто остался с ним сейчас? Кто продолжает держать его сторону? Те, кто поддерживал в битве при Баннокберне? Но они делят вместе с ним позор поражения, их перестал уважать народ. Пемброк и Гирфорд – один из них сопутствовал ему в бегстве, другой попал в плен. Но оба хотя бы отличились в прошлых сражениях. Глостер мертв. Больше у него никого не осталось. Уоррен может в любой момент податься на ту или иную сторону. И многие другие тоже.

Ладно, пускай поступают, как хотят, как им велит совесть, если она есть у них. Он позабудет об этих людях. Займется сейчас погребением единственного верного друга – его Перро. Дорогого Перро. Даже оттуда, из небытия, он утешает своего любимого короля…

* * *

Расставшись с королем, Ланкастер отправился к себе в Кенилворт вполне довольный жизнью. Он думал о том, что сейчас становится ясно видно, как то, о чем он всегда мечтал, идет прямо в руки. Уже значительное большинство людей поняло: Эдуард недостоин королевского трона. А этот, с позволения сказать, король продолжает горевать о своем любовничке, хочет устроить пышное погребение. Пускай его тешится! Пускай отвлечется от более важных дел, которые будут решаться без него.

Король только по титулу – что может быть удачливей для него, Ланкастера! А если Эдуарда лишили бы сейчас трона, кто стал бы регентом при ребенке-сыне, как не его ближайший кровный родственник, Ланкастер? Так пусть король занимается любыми глупостями – похоронами, празднованиями, если есть что праздновать после такого сокрушительного поражения, – все это лишний раз покажет народу, каков у него властелин и можно ли его терпеть на троне…

Ланкастер въехал во двор замка. К нему поспешили грумы, чтобы забрать и увести коня.

Новая мысль испортила ему настроение, с которым он ехал сюда, – мысль о жене. Как хорошо, если бы его встречала любящая верная супруга, с кем можно поделиться своими успехами, своим торжеством.

Впрочем, Элис все же вышла его встретить, как того требовал этикет, но взгляд ее был холоден как лед, в нем можно было прочесть все, кроме любви и уважения.

И ведь такая красивая женщина – была и осталась ею – эта Элис! К тому же благородного происхождения – дочь Генри де Лейси, графа Линкольна и Солсбери. Того самого, кого паршивый Гавестон прозвал Набитое брюхо, но кто от этого не стал меньше значить в стране, где был одним из первых графов. Элис – его наследница, о чем никогда не забывала, всегда показывая мужу, что не обманывалась в его истинных побуждениях, которые привели к их браку: ведь тот спал и видел объединить свои титулы Ланкастер, Лестер, Феррерс и Дерби с титулами Линкольн и Солсбери. Что и сделал сейчас, после смерти ее отца… Возможно, если бы у них были дети, отношения между супругами смягчились. Однако детей не было и теперь уже не будет… Нет, они могут быть. Но Элис давно уже дала понять, что не желает с ним никаких супружеских отношений, какими бы титулами он ни владел и какой бы властью в стране ни обладал… Странные они и непонятные, эти женщины… И все это весьма и весьма печально…

Как и полагается супруге, Элис налила ему вина, поднесла бокал. Он задумчиво взял его, не в силах сдержать восхищения от золотистого блеска ее глаз и думая, была бы она рада, если бы он сейчас умер от болезни или погиб, как Глостер, в бою. Он решил, что вряд ли. Потому что он ей вообще безразличен.

– Я прибыл от короля, – сказал он.

– И окончательно подчинили его? – спросила она.

Он встревоженно оглянулся через плечо. Женщина должна понимать, что подобные слова не для посторонних ушей. Ему показалось, на ее губах появилась легкая усмешка, и он подумал, не с такой ли усмешкой будет она провожать его на казнь, если его обвинят в предательстве государственных интересов и узурпации власти.

– Король делает все, чтобы вновь завоевать любовь и уважение подданных, – сказал он. – Неудача при Баннокберне поразила его в самое сердце.

– Ничего удивительного, – ответила Элис и добавила: – Наверное, он не слишком доволен теми, кто не последовал за ним туда.

– Зато благодарен тем, кто настоял, чтобы он уехал с поля боя, – сказал Ланкастер. – Иначе они с Пемброком оказались бы в плену у шотландцев.

– Мы живем в неспокойные времена, – небрежно произнесла Элис. – Страна должна особо чтить тех людей, кто сохранил силы, не растратив их в сражении с врагом, и теперь может взять в свои руки бразды правления страной.

С этими словами она снова слегка улыбнулась, надменно и с чувством превосходства. Он ощущал ее ненависть. За что?.. И тоже ненавидел ее. Он думал: неужели я никогда не избавлюсь от нее? Не найду себе в жены приятную, милую женщину, которая одобряла бы мои действия, интересовалась моими делами, гордилась моим происхождением, тем, что я сделался самым значительным лицом в стране?.. Вместо всего этого он встречает постоянную недоброжелательность, а теперь еще и презрение, одной из причин для которого, видимо, является то, что он не сопутствовал королю в походе на Шотландию.

На самом же деле графиня Ланкастер вообще не думала сейчас ни о своем муже, ни о поражении при Баннокберне, ни о делах в государстве. Ее мысли сосредоточились на недавней встрече с одним человеком.

Это случилось во время недавней верховой прогулки. Ее конь сбил подкову, и оказавшийся поблизости человек пришел ей на помощь и провел к своему дому. По ее меркам, дом был совсем маленький и невзрачный, а человек совсем простой и незнатный – всего-навсего сквайр – оруженосец. Но там ее приняли с теплотой и сердечностью. Он немного хромал, этот сквайр, но, к ее собственному удивлению, ей даже понравился его физический недостаток.