— Да не вам везет, — поспешила исправить очередное недоразумение я, — мне везет! Я сюда в академию шла специально, чтобы с вами побеседовать. Еще переживала, как же ж я вас тут найду. А вы сами возьми да найдись. Я из агентства Order.

Эдуард вдруг резко стал еще меньше. Лена, подозрительно сощурившись, строго переводила взгляд с меня на парня.

— Я его, дурака, из этого болота-кофейни вытаскиваю, а он опять свои идиотские проделки неудачника выкидывает! Эд, что ты натворил? — спросила она наконец, не скрывая недовольства. Потом обратилась ко мне: — Он ничего не знает. Иначе признался бы.

Я решила, что настал подходящий момент для корыстного обмана.

— Успокойтесь, — заговорщическим шепотом проговорила я, — я не враг. Я — своя. Я хочу вам помочь.

— Вы пришли из-за того, что я участвовал в похищении вашего детектива? — с явным отчаянием поинтересовался Эдуард. — Я не нарочно, поверьте! Я не знал, что жертва не в курсе того, что мы кино снимаем. Я только позже об этом догадался. И сразу стал искать грамотного детектива, который мог бы меня подстраховать, — последнюю фразу Томкин говорил Лене. — И надо же, одно из первых агентств, куда я позвонил, принадлежало тому самому детективу Собаневскому, которого я похищал… Ой! — парень встретился взглядом со мной и позеленел. — Якобы похищал, понимаете?

— Понимаю, конечно. Георгий не держит на вас зла, догадываясь, что вас просто использовали. Расскажите мне, как было дело, и, обещаю, никаких претензий со стороны детектива Собаневского вы не услышите.

— Не может быть и речи! — надулся вдруг Томкин. — Мое дело сейчас на контроле у детектива Лихогона. Он сказал никому ничего не рассказывать.

— Это что, какие-то новые проделки Песова? — громко спросила Лена. — Опять снимаете скрытой камерой? Эй! — она замахала руками. — Где камера? Где? Знаете, — Лена обратилась ко мне, — я Леньку нашего терпеть не могу. После того как в одном из этюдов он меня убил — на бумаге, конечно, но у него бумажные планы частенько в жизнь воплощаются, — я с ним дел иметь не хочу. Реально боюсь. Эй! — она закричала куда-то в пространство. — Да, я тебя разлюбила и бросила, но это не повод пугать меня и устраивать эти свои скрытые съемки! Эй! И вообще я слышала, ты с Машкой нынче встречаешься! Вот ее на скамейке и убивай!

Заверения Томкина и Настасьи, что никакого Песова с нами нет и никаких съемок никто не ведет, на взволнованную Аню Аленкину никакого воздействия не оказали. Возмущенно раскачивая бедрами, обтянутыми шерстяными шортами, сценаристка умчалась прочь.

Настасья тут же кинулась любезничать с Томкиным, а я нелепо моргала, пытаясь сообразить, почему не додумалась поехать в академию еще позавчера. Кажется, наконец мы начинали постепенно выходить из улавливающего тупика.

Вот уж не думала, что моя сестрица умеет так преображаться. Вместо Настасьи перед нами предстала сама любезность. Обожающим взглядом сестрица следила за каждым движением Томкина и уже подсовывала ему под руку какой-то флаер.

— Можно попросить у вас автограф? — хлопала ресницами Настасья. — У нас в классе, знаете ли, все мечтают поступить в Академию культуры и все видели вашу работу на выставке. Ту, где про диктора из метро. Вы — талант. Пример для подражания у всего нашего класса. О группе на подкурсах я вообще молчу.

У Томкина на мгновение отвисла челюсть. Дрожащей рукой он поставил автограф на подсунутой Настасьей бумажке. Настроение допрашиваемого явно значительно улучшилось.

— А вы… — неожиданно севшим голосом проговорил Томкин, — вы тоже от Собаневского?

— Да, — твердо произнесла сестрица, отчего челюсть отвисла уже у меня. — Но это так, приработок. Хожу в личных секретаршах замдиректора, — сестрица кивнула на меня. — Простому смертному клиенту до Катерины не добраться, поэтому существую я. Общаюсь с общим потоком.

Я наконец поняла, к чему клонит сестрица, и мысленно поаплодировала.

— А-а, — Томкин забеспокоился и переключился на меня. — Так вы при Собаневском особо важная фигура? И вы что, в самом деле на моей стороне? И можете, так сказать, нигилировать его гнев, да?

— Зависит от того, насколько ясно вы изложите мне ситуацию. И насколько честно, — включилась в игру я. — Не знаю, могу ли доверять вам.

— Можешь, можешь! — правильно отреагировала Настасья. — Это такой человек! Такой художник! Он сейчас вмиг все тебе объяснит.

— Ну ладно, — снисходительно согласилась я. — Следствие оказалось в затруднительном положении, — я решилась блефовать по-крупному. — Понимаете ли, Мария с Песовым постоянно созваниваются, но встречаться и не думают. Мне непонятны их отношения.

Если бы оказалось, что Томкин не знает ничего о Марии, я бы срочно сообщила, что моей коллеге Маше было поручено следить за сомнительным Песовым, который все сидит и сидит на своей даче, не проявляя характерного для подозрительных типов поведения. В общем, нашла бы что сказать ради нового витка разговора. Но этого не понадобилось. Первая же моя ловушка сработала. Томкин, словно бальзам на раны, полил информацию на мою изглоданную загадками и нестыковками душу.

— Ничего непонятного. Леночку вы не слушайте. В нее наш Песов влюблен. Поэтому настрадалась она, бедная, сами понимаете как. А с Машкой все просто. Они коллеги. Познакомились на «актерском мастерстве». Ставили пьесу, играли эдаких аристократов. Песов играл кузена Марии. А Мария — юную прекрасную деву, к которой этот кузен клеился. А сейчас вот Машка с Песовым вместе проекты снимают. Вернее, я думал, что снимают. А теперь понимаю, что просто темные делишки проворачивают. Я детективу Лихогону все честно описал. Что похитил по поручению Песова и Марии ни в чем не повинного человека и с помощью еще одного актера — я его не знаю, здоровый такой, молчаливый и не пьет — мы из похищенного хотели вытянуть информацию о каком-то завещании. А господин Лихогон мне не верит. И про Песова тоже не верит. «Не поступало, — говорит, — никакой информации об исчезновении детектива Собаневского». Ну как же не поступало, если я сам в этом похищении участвовал? Кто ж это мог догадаться, что Песов просто съемки эпизода проводит и реальность вся эта нужна лишь для правдоподобной игры главного героя? Сделали из меня полного идиота!

— Уточните еще раз подробности, — строго попросила я.

Томкин набрал в легкие несколько больше воздуха, чем те в состоянии были вместить, и закашлялся. Потом насупился и уверенно продолжил. Чувствовалось, что кляузничество было для парня достаточно трудным занятием.

— Ну, значит, сначала мы детектива похитили. Потом в гараж привезли. Первый эпизод, тот что с Машкой, отсняли нормально. В гараже тоже все хорошо прошло. Я думал, что главному герою — похищенному нашему — и впрямь легче в образ вживаться, когда обстановка такая натуральная. Причем я даже не удивился, что Ленька требует импровизировать. Мол, основные действия и диалоги заранее прописаны, но в разговорах с похищенным нужно еще и импровизировать. Так, мол, естественнее будет все выглядеть. И как же я сразу не догадался?!