— Он с кем-то встречается? — недоверчиво переспросила я.

— Ну да.

— Кто эта несчастная? — ухмыльнувшись, я поднесла к губам кружку и сделала глоток жасминового чая.

— Прекрати, Лика, — мама шлепнула меня по руке с шутливым упреком в голосе.

Я подмигнула ей и потянулась за телефоном, чтобы узнать время.

— Завтра я улетаю в командировку в Таллин до вторника, поэтому меня не теряйте, — пробормотала, в уме прорабатывая список вещей, которые возьму с собой в путь.

Утром Владислав Валерьевич отправил мне перечень документов в электронном виде, а я до сих пор не занялась их изучением.

Мама пришла в восторг от этой новости.

— Как здорово! — порадовалась она за меня. — Давай я тебе пирога в дорогу соберу?

Видимо, вопрос был риторическим, потому что мама соскочила с места и перебила мой отрицательный ответ бурчанием себе под нос, спрашивая у самой себя, куда она подевала какой-то пластиковый контейнер с синей крышкой.

— Мам, успокойся, пожалуйста, ничего не нужно, — я решила не сдаваться и поднялась следом за ней. Подошла сзади и обняла за талию, уткнувшись подбородком в ее плечо. — Лучше оставь папе.

— Ой, — скривившись, она махнула на него рукой. — Нашла, за кого переживать. Ему на диету давно пора сесть. Только посмотри, какое брюхо себе отрастил!

Папа даже поперхнулся воздухом от непредвиденного выпада в его адрес и в рефлекторном жесте закрыл руками живот. Я рассмеялась, запрокинув голову, когда он нахмурился и наградил маму таким испуганным и оскорбленным взглядом, будто она только что перешла на сторону врага.

— Дочка, а ну-ка вытряси из ее головы эти дурные мысли.

— Ничего они не дурные, — рявкнула мама, развернувшись к нему лицом.

— Так я виноват, что ты так вкусно и много готовишь?! — задыхаясь от возмущения, он вытянутой рукой указал за нее.

Мама поджала губы.

— Не подлизывайся.

— Никаких диет, и точка, — не на шутку переволновавшись от угрозы супруги, папа вышел из-за стола и втянул в себя живот. Обнаружив это, мама неодобрительно покачала головой и скрестила руки на груди. — Я этой ерундой маяться не буду, поняла? Все.

Отец с гордо поднятой головой покинул кухню, с подозрением оглядываясь на нас и забавно выпятив нижнюю губу.

— Что за дитя, ей богу, — страдальчески вздохнула мама.

— Мамуль, мне нужно ехать, — сказала я, чмокнув ее в правую щеку.

— Конечно, милая, — запоздало обняв меня, она послала мне ласковую улыбку. — Обязательно позвони, как сядешь в самолет, и когда прилетишь в Таллин.

— Так точно, — по-армейски отсалютовав ей, я схватила сумку со спинки стула.

*** 

В последнее время СМИ регулярно освещали в новостных выпусках катастрофы, случавшиеся в воздухе. Тому предшествовавшие технические неполадки, халатность производителей, невнимательность рабочего персонала, ошибки пилотов… Множество факторов привели к сотням и сотням жертвам, бушевавшему морю страха и трауру, которому не видно конца и края.

Не удивительно, что на фоне печальных событий, тяжелым отпечатком легших на сердца людей по всему миру, я обнаружила в себе стремительно разрастающуюся панику, как только ступила на борт авиалайнера.

Я бы не назвала себя пугливой и впечатлительной, но как только в голову странствующей птичкой влетела мысль о гипотетическом падении рейса в Таллин, мои конечности отказались двигаться. Прекратили функционирование голосовые связки.

Получилась не совсем приятная ситуация, когда я ни с того ни с сего вдруг оцепенела в проеме. За считанные секунды образовалась очередь из пассажиров, но их наличие не помогло мне избавиться от приступа оцепенения.

— Ну что там такое?! — сквозь толстый слой ваты в ушах расслышала я чей-то возмущенный возглас позади.

— Почему эта девушка не проходит?

— Эй, там, вы нас задерживаете, между прочим!

— Кошмар какой…

— Кто-нибудь, поторопите ее уже!

Я подскочила, когда вдруг на мое плечо легла ладонь.

— Вы в порядке, Радова?

Тихий, нетребовательный голос Владислава Валерьевича, раздавшийся в паре сантиметров от моего уха, выдернул меня из мыслительной атрофии. Я дернула подбородком в сторону, щекой едва-едва почувствовав его лицо. Краем глаза уловила неподдельное беспокойство во взгляде босса, который своим телом буквально загораживал меня от растущей толпы терявших терпение пассажиров.

Почему я так боюсь?

Почему не могу выдавить из себя ни слова?

— Ты создаешь беспорядок, — наклонившись еще ближе, быстро проговорил он. Переместив свою руку с моего плеча на талию, он осторожно подтолкнул меня вперед. — Все хорошо, Лика. Просто иди.

Но мне страшно!

Я не понимала того, что творилось внутри. Безотчетная боязнь сделать даже крошечный шаг мощными болезненными импульсами бил по вискам.

Ужас, появившийся буквально из воздуха, не выпускал мое естество из тисков.

Что, если мы разобьемся?

Я не могла прекратить думать об этом, как бы ни хотела защитить сознание уверенностью, что полет завершится удачной посадкой в конечном пункте назначения.

Я поморщилась, ощущая дискомфорт в одеревеневшем теле. Руки Земского, не соскальзывавшие с моей талии до тех пор, пока мы не дошли до наших мест, были единственной причиной, по которой я окончательно не погрузилась в безрассудство. Они служили нитью, связывавшей меня с реальностью. Стали моей опорой.

От того, как большие пальцы вырисовывали маленькие круги по животу, я покрылась мурашками. Сквозь ткань изумрудного платья я чувствовала тепло рук Владислава Валерьевича, и это… это немного успокаивало.

— Позволь, — сказал он, отодвинув меня в сторону, чтобы занять кресло у иллюминатора. Мое место.

— Что… вы… — осипшим голосом я собиралась выяснить причину его поступка.

Почему он решил поменяться со мной местами?

— Садись, — он кивнул на кресло рядом с собой.

Я опустилась возле босса и крепко вцепилась в сумку, которую положила на колени. Чтобы не смотреть в иллюминатор, отвлекла себя тем, что принялась наблюдать за другими.

Не думать о падении. Не думать о падении. Не думать о падении.

— Не знал, что ты боишься летать, — удобно расположившись в кресле, как бы невзначай проронил босс и выудил откуда-то сбоку толстый глянцевый журнал. Меланхолично пролистал и захлопнул его. Затем поднял голову, полуобернулся и вперил в меня изучающий взгляд. — Почему не сказала мне об этом раньше? Я бы выбрал другой способ доставить нас в Таллин.

— Я… не боялась. Раньше. Это впервые… Сама от себя не ожидала, — я издала хриплый смешок, спрятав смущенно-виноватый взгляд под веерами ресниц. — Мне жаль, что я доставила неудобства.