– Да, но там будут подробности, которые только я знаю, и все поймут, что я и рассказал.

– Слушайте, – развивает мысль Джон Смит. – Я сталкивался с такой проблемой и знаю, как тут быть. Я назову кучу любых других источников. Ну а как, по-вашему, попадают в газеты громкие полицейские сюжеты? Я сейчас не про обычные новости о совершенных преступлениях. Я о закулисной механике расследования крупных преступлений, кто кого сдал и все такое. Копы всегда дают газетчикам сведения, с которыми газетчик выглядит молодцом, а газетчики пишут статьи, в которых молодцами выглядят копы. Обе стороны знают, как друг друга прикрыть. Так бывает всегда, именно что всегда. Если вы не найдете способа рассказать свою историю, за вас расскажут другие, скажем мэрия… и поверьте, вас это не обрадует. Для них вы всего лишь… всего лишь… комар, жалящий своих собратьев-кубинцев. Подумайте, я могу рассказать вашу версию событий – и ясно дать понять, что вы мне не помогали. Я скажу, что вы не отвечали на звонки, и это будет правда. Да это и так правда, вообще-то. Примерно в девять тридцать я звонил в морской патруль и просил связать меня с вами, но в штабе не стали переводить личный звонок на катер.

С тревогой в голосе Нестор спрашивает:

– То есть там уже известно, что вы хотели со мной поговорить?

– Конечно! – подтверждает Джон Смит. – Слушайте-ка, я возьму себе пива. Не хотите тоже?

Пива? Как он может думать о пиве? Нестор изумляется. Ему противно. С другой стороны… может, и в самом деле пиво не повредит. Может быть, это его немного поуспокоит, разбавит адреналиновый поток. Будь у него какой-то другой наркотик, Нестор, без всякого сомнения, принял бы сейчас и его… а бутылка пива – это же вовсе ерунда.

– М-м-м… ладно, – решает он. – Одно можно.

Джон Смит поднимает руку, подзывая бармена. Он заказывает два пива, а Нестор снова начинает злиться.:::::: Ему-то что, это не его задница висит над пропастью.:::::: Джон Смит поворачивается к Нестору, будто разговор не прерывался.

– Само собой, – говорит он, – если я собираюсь писать про вас статью – а эту статью они скоро прочтут, – само собой, я постараюсь связаться с вами напрямую. Иначе будет выглядеть странновато. Это стандартная тактика.

Вот и пиво. Нестор не ждет Джона Смита. Он берет стакан и пьет… добрый долгий глоток… и волна тепла поднимается от желудка, проникает в мозг и бежит по всей нервной системе… и, похоже, немного успокаивает Нестора.

Он начинает рассказ с окончания дежурства двадцать четыре часа назад… как все копы в гавани очумевали от него и рассказывали, конечно, в шутливой манере, принятой между ними, как он поставил на уши весь город… и он едет домой… будто на крыльях летит… а там его ждет большой сюрприз, прямо на пороге.

– А там отец. Поджидает меня, стоит с расставленными ногами, как борец, руки скрестил вот так…

Тут Нестор внезапно замолкает, перехватывает внимательный взгляд Джона Репортера… и выдерживает, как он надеется, несколько томительных секунд… Заговаривает снова – уже другим голосом, подобающим взгляду.

– Вы не забыли, что обещали мне сейчас, как вы используете, что я собираюсь рассказать?

– Нет…

– И прикроете меня другими источниками?

Нестор давит взглядом.

– Да…

– Просто хочу убедиться, что мы друг друга поняли.

Пропускает еще пару тактов…

– Я очень огорчусь… если это не так.

На этих словах суровость Нестора достигает пика. И только тут он понимает, что применил Полицейский взгляд. Который без слов доносит нужное послание. «На этой территории распоряжаюсь я. У меня абсолютная власть, и я вполне готов, если придется, вышибить тебе мозги. Ага, так ты хочешь узнать, что должно случиться, чтобы мне “пришлось”? Ладно, как насчет “нарушения устного договора”?»

Бледнолицый американо белеет как покойник – или так кажется констеблю Камачо. Журналист Джон Смит приоткрывает рот… но не произносит ни слова. Только кивает, клоня лоб без всякой уверенности.

Следующее, что помнит Нестор, – он сидит в волшебном сиянии светящихся бутылок у стойки «Острова Капри» и, что называется, выворачивает душу. Его прорвало. Он исповедуется этому американо – которого видит второй раз в жизни – и не может остановиться. Его одолевает желание… не покаяться, ведь он не грешил… еще по пиву, а просто кому-нибудь поведать, кому-то хотя бы наполовину беспристрастному, свою обиду и унижение, как от него отреклись все самые близкие – разом! – меньше чем за сутки и несчетные тысячи соплеменников, еще по пиву, кубинцев, которые с готовностью верят всему, что говорят на этом самом влиятельном из медиа испаноязычном радио, и даже эти замшелые издания, на которые люди моложе сорока даже не смотрят, то есть газеты… отец, вставший на пороге дома, который был и домом Нестора, с широко расставленными ногами, будто борец перед схваткой, и руками, сложенными на груди, – как разъяренный борец… еще по пиву, соседи, которых Нестор знал всю свою жизнь и которые отворачивались, едва завидев его издалека… и наконец, в довершение всего, товарищи-копы, что сутки назад славили его как героя, еще по пиву… а теперь держат дистанцию, стесняясь этой паршивой овцы в своих рядах… еще по пиву – in cervisia veritas… все это, все это, вплоть до сотового, заигравшего в кармане в тот самый момент, когда Нестор был на волосок от смерти, пытался, раскачиваясь с руки на руку, спуститься по стофутовому тросу с семидесятифутовой мачты, неся в ногах человека… и вот этот проклятый телефон начал трещать оповещениями, а люди – такие же, как Нестор, cubanos – истерично вопили ему с моста Рикенбакеровской эстакады… про это все, и даже про безразличное лицо Магдалены, когда он стал орать на нее ЎCONCHA!..Три с половиной часа Нестор изливает свои горести и все, что на душе… Он бы так и не остановился, если бы «Остров Капри» не закрывался в четыре утра. Нестор и Джон Смит выходят на улицу. Нестор нетвердо стоит на ногах. Равновесие… ускользает. Походке недостает плавности. Что ж, нечему удивляться… напряжение последних двух дней… недосып… да и недоедание, если подумать. Нестор никак не мог подумать, что напьется почти до отключки, осушив девять стаканов пива и стопку текилы в придачу: никогда в жизни он не вливал в себя столько алкоголя за один вечер.

Однако периодиста американо, похоже, не утратил предусмотрительности. Он смотрит на Нестора и спрашивает:

– Домой? Собираетесь за руль?

Нестор огрызается горьким отрывистым смешком.

– Домой? У меня нет больше никакого дома.

– Тогда где вы собираетесь провести ночь?

– На знаю, – отвечает Нестор, только у него выходит «ъниза». – Посплю в машине, если придется… А! Знаю… Я доеду до Родригеса и лягу на матах в спортзале.

– А если там закрыто?

Еще один горький смешок.

– Закрыто? Все открыто, если знаешь, что знают копы.

И даже сам Нестор улавливает в собственных словах привкус фанфаронства.