– Собственно, мне нет до этого дела, – отрезал Давид. – Важно, что вы знаете, куда можно спуститься под землю, как не попасть в ненужные временные петли и где нам искать Бусинку.

– Я не стал раньше спрашивать, но почему вы называете Вилену Бусинкой? – полюбопытствовал Вадим.

– Бусинка – это ее домашнее прозвище.

– Ага, довольно мило, – кивнул Михайлов. – Но к делу. Мне на подготовку потребуется часа три-четыре. Вы, если хотите, можете заняться своими делами, но через четыре часа я вас жду на Цветном бульваре возле старого цирка. А точнее, между кинотеатром и цирком имеется проход во дворы. Нам туда.

Распрощавшись с Михайловым, Давид отправился в редакцию своей газеты, но задерживаться там не стал. Просто счел нужным сообщить, что его несколько дней на работе не будет. Главный редактор Сергей Соколов как всегда был в разъездах, а его заместители ограничивать Давида в действиях не имели права.

Вадим и Давид встретились в условленное время. Михайлов принес с собой два рюкзака с инструментами и спецодеждой. Отдав один из них Давиду, он призывно махнул рукой и направился в глубь дворов в сторону Петровских ворот. Вскоре парни вышли в тупик 3-го Колобовского переулка, и Михайлов указал на мрачное здание в виде каре с крепкими старинными воротами и пропускным пунктом:

– Пришли. Нам сюда. Сейчас не знаю, что здесь находится, а вот до исторического материализма это была тюрьма.

– Что?! – Давид чуть не поперхнулся, услышав любопытную новость. – Тюрьма в центре столицы?

– Да-да, – подтвердил Михайлов. – Причем женская. Но для нас важно проникнуть в подвалы этого присутственного заведения. В проходной скажем, что мы по делам в канцелярию. Надо только паспорт показать.

Вадим оказался прав. На проходной охранник старательно записал паспортные данные пришедших в большой циркуляр и пропустил. Посетители прошли к центральному входу, в его тамбуре при помощи монтировки открыли дверь, ведущую в подвал, и юркнули туда.

Подвал бывшей тюрьмы оказался многоэтажным. Спустившись на самый нижний этаж, мужчины переоделись в комбинезоны, надели каски, включили фонари и осветили пространство под лестницей. Там посреди заветного хлама в полу обнаружился квадратный люк. Диггеры открыли его и принялись спускаться по крутой лестнице в глубокий колодец.

К счастью, лестница все же кончилась, и парни оказались на площадке, из которой в разные стороны убегали подземные туннели. Где-то шумела вода, слышался пронзительный шум пролетающего по рельсам метро электропоезда. Было довольно сухо. Мужчины сразу сделали связку из альпинистского каната и не спеша пошли по одному из коридоров. Затем последовал спуск в еще один вертикальный колодец. И еще. И еще…

Давид уже перестал считать пройденные коридоры, шахты и туннели. Он знал, что без Михайлова ни туда попасть, ни оттуда выбраться невозможно, поэтому просто доверился напарнику и, молча, преодолевал выпавшие на его долю испытания. Поскольку он специальных навыков не имел, ему оказалось довольно трудно привыкнуть к подземному путешествию. К тому же туннели, колодцы и шахты ничем друг от друга практически не отличались.

Наконец мужчины вышли к настоящей карстовой пещере, где вековые сталагмиты росли из пола, а сталактиты свешивались с высокого потолка.

– Ух ты! – воскликнул Давид. – Настоящая пещера!

– Это только начало, – успокоил его Вадим. – Дальше я смогу вам показать настоящие пенаты Хозяйки Медной горы.

– Ой ли? – усмехнулся Давид. – Откуда в московской подземке уральская Хозяйка?

– Я думал, вы поэт, – обиделся Вадим. – У романтиков и поэтов образы всегда перекрещиваются. А здесь, в подземных коридорах, столько всякого, что впору свихнуться. Однако я и мои друзья всегда остаемся романтиками.

Давиду стало немножечко стыдно за необдуманное высказывание, и он решил заработать реабилитацию, прочитав напарнику одно из своих стихотворений как иллюстрацию к этому дворцовому гроту:

Вадим, удивленный неожиданной декламацией, бросил косой взгляд на своего спутника, но ничего не сказал.

– Каюсь, подземная Москва действительно похожа на дворец Зазеркалья, – объяснил Давид. – Но здесь должна быть наша собственная хозяйка. Неужели мы хуже Бажова и не сможем рассказать про свою, Московскую Хозяйку Базальтовых Подземелий?

– Хорошо, – согласился Вадим. – Вот и начинай прямо сейчас. За материалом ходить далеко не надо. Придумай сказку о спасении прекрасной царевны из лап варваров.

– Но ведь здесь никаких варваров.

– Увидишь еще, – пообещал Михайлов.

– Как?! – воскликнул Давид. – Вилене действительно угрожает опасность?

– А что вы хотели? – ядовито хмыкнул подземный чичероне[71]. – Но мы постараемся вытащить девушку. А стихотворение сам написал?

Давид буркнул что-то нечленораздельное, поскольку упоминание Вадима об опасности напрочь разрушило его довольно безмятежное состояние души. В голову полезли всякие страшилки, и уверенность, что с Бусинкой ничего не может случиться, растаяла как дым, как утренний туман. К тому же показалось странным обращение диггера, и Давид решил исправить положение:

– Мне кажется, нам давно пора перейти на «ты». Не против?

– Только «за», – ухмыльнулся Вадим. – Но, по-моему, это уже давно произошло автоматически.

Михайлов поднялся с камня и начал надевать свой рюкзак. Давид последовал его примеру. Впереди мужчин ожидало не какое-то банальное приключение, а самое настоящее боевое задание для разведчиков штрафного батальона. Почему штрафного? Потому что Давид, до сих пор уверенный, что с его девушкой ничего страшного не может случиться, потерял не только уверенность, но и надежду.

Вадим, видя, как сильно парень переживает, попытался успокоить напарника:

– Ну, чего набычился? Успокойся, пока мы вместе, мы вытащим твою девчонку, куда бы она ни попала. Тем более, что попала она, скорее всего, в Ключевое озеро.

– Это где?

– Это еще далеко под нами, – Вадим для наглядности ткнул пальцем себе под ноги. – Туда обычно идет сброс воды, если случается такой вот прорыв в системе водоснабжения, либо канализации. «Ключевым» мы называем озеро потому, что в нем любая вода, попавшая туда, каким-то образом очищается и сбрасывается в подземные шахты уже очищенной.