Я сказала "любовью"?..

Пятница пролетела словно в тумане. С трудом дождавшись вечера, быстро собрала дорожную сумку, проверила документы и билет на самолет, который забронировала сразу после отъезда Макса. К слову, в тот же день я оставила ключ-карту на ресепшене отеля, оплаченного им, и отказалась от номера. Администратор с натянутой улыбкой сообщил, что деньги будут возвращены в течение недели, и пожелал мне хорошего дня. Стравинский будет в ярости, но иначе я не могла.

Из мыслей меня вырвал Пьер, который, коротко постучав, тут же ввалился в номер, лишь пожав плечами в ответ на мой недовольный взгляд. Заметив, чем я занимаюсь, хмуро свел брови к переносице.

- Ты куда?

- Домой на выходные, - отрезала я. - К понедельнику вернусь.

- Но мы хотели прогуляться по Парижу, - приблизился и взял меня за руку, которую я тут же отдернула.

- Ты хотел, - поправила его спокойно. - Думаю, без меня не заблудишься.

- Мчишься к своему Максу? - с плохо скрываемым раздражением бросил Пьер.

- А даже если и так? - с вызовом посмотрела в его глаза.

- Перемелет он тебя и выбросит! - чуть ли не закричал друг, и я впервые увидела его таким. - Типичный потребитель, которому плевать на чувства!

Ошеломленно посмотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Я прекрасно осознавала: в нем говорит ревность, но понятия не имела, что мне предпринять. Сделала несколько шагов назад и, тяжело вздохнув, твердо произнесла:

- Выйди из моего номера, Пьер! - махнула рукой в сторону коридора.

Он помедлил, но все же развернулся и покинул комнату, хлопнув дверью так, что, кажется, даже стекла задрожали.

С первыми лучами солнца я покинула отель. Я не спала всю ночь и невероятно нервничала по дороге в аэропорт. И лишь в самолете смогла выдохнуть с облегчением. Однако неприятное предчувствие не покидало. Списала это на усталость после тяжелой недели. Откинулась на спинку кресла и сама не заметила, как задремала...

Едва мои ноги коснулись земли, как я сразу достала мобильный, ругая себя за эту слабость. Однако пальцы сами набрали нужный номер. Макс не отвечал, заставляя меня нервничать еще сильнее. Часы показывали 9.15 утра, не может же он спать в это время?

На дисплей телефона упали почти невесомые снежинки и тут же растаяли. Зима уже тянет свои ледяные пальчики к хмурому ноябрю, но я даже рада этому: холод отрезвляет мысли. Подставила лицо первому снегу, закрыв глаза и глубоко вдохнув морозный воздух. Сердце требовало немедленно поехать к Максу, но разум упорно направлял домой, и я подчинилась воле последнего.

В гостиной меня уже ждали Амелия и папа. Я удивленно округлила глаза, но тут же расплылась в счастливой улыбке. Сбросив с себя верхнюю одежду, подбежала к родителям.

- Меня не было всего неделю, а вы уже успели так соскучиться, - хихикнула я, целуя папу в небритую щеку. - А что бы вы делали, если бы я уехала учиться в Англию! - подмигнула маме.

- Кстати, об Англии, - начала мама, но тут же прервала свою фразу.

Я недоуменно посмотрела на нее, а потом перевела непонимающий взгляд на отца. Он жестом предложил мне присесть, намекая, что нам предстоит серьезный разговор. Я нервно сглотнула, а в груди скрутился комок страха.

- Карина, - тяжело выдохнул папа, - ты в курсе, что Анатолий Стравинский проиграл в казино все имущество своей семьи? - и затих, наблюдая за моей реакцией.

Сердце ухнуло куда-то вниз и отказалось возвращаться. Я задержала дыхание и поднесла руку ладонью к губам.

Это сон! Кошмар! Проснись, Карина!

Но я не просыпалась... Зажмурила глаза, пытаясь взять себя в руки, и вновь распахнула, твердо и уверенно взглянув на отца.

- Нет, не в курсе. Это ужасная новость. Но она не меняет моего отношения к Максу, - медленно произнесла, догадавшись, к чему ведет этот разговор.

- Я же говорила! Упертая глупая девчонка! - вскочила Амелия. - Ты понимаешь, они потеряли все! Анатолий в больнице, а у Максимилиана даже нет денег, чтоб оплатить ему операцию! Это дно! - всплеснула руками и тут же обхватила себя за плечи.

- Мне плевать, - спокойно ответила я, не отводя глаз и даже не сдвинувшись с места, что взбесило маму еще больше.

Амелия раскрыла рот, чтобы сказать что-то еще, но вмешался Константин.

- Дорогая, помолчи, - нежно и при этом властно сказал он ей. - Доченька, пожалуйста, выслушай меня, - подался вперед, обращаясь ко мне. - Тут дело не столько в деньгах, это наживное, сколько в испачканном имени, так сказать. Эта... кхм... ситуация подняла такую шумиху, все только о ней и говорят. И если кто-то пронюхает, что моя дочь близка с сыном лудомана, это сильно ударит по нашему бизнесу...

- Что ж, тогда, может, отречешься от дочери? Потому что я не собираюсь отрекаться от Макса, уж прости, - со злостью выпалила я и встала.

- Не горячись, детка, - по-доброму сказал папа, заставив меня замереть в нерешительности. - Я не заставляю тебя отказываться от него. Я предлагаю вам расстаться на время, пока все уляжется. Думаю, тебе все-таки следует отучиться в Англии. И образование получишь, и переждешь там до тех пор, как ситуация не наладится...

- Нет! Нет! - отчаянно махала головой я. - Ни за что, слышите? - крикнула обоим родителям. - Вам придется меня оглушить и отправить бандеролью. Сама я не уеду!

Уверенными шагами устремилась к выходу, по пути захватив пальто. Не оборачиваясь, покинула особняк, захлопнув за собой дверь.

Через полчаса я уже у дома Макса. Расплачиваюсь с таксистом и чуть ли не сталкиваюсь нос к носу с Виолеттой. Медленно обвожу ее взглядом: заплаканные глаза и раскрасневшееся лицо, в руках - чемодан.

- Вы уезжаете? - надрывно спрашиваю я. - Сейчас? Вы же нужны ему! Как вы можете, - последнее почти шепчу.

- Никто ему не нужен, - всхлипывает она, - разве что, кроме тебя, - добавляет с раздражением и, отталкивая меня, направляется к своей машине.

Дом не заперт. В гостиной беспорядок. Ноги сами ведут меня в кабинет.

Осторожно толкаю дверь рукой, и та бесшумно открывается. Сразу вижу Максимилиана: он сидит спиной ко мне в кожаном кресле, откинувшись на широкую спинку. Рядом на полу начатая бутылка виски и стакан.

Решил пойти по стопам отца - и утопить проблемы в алкоголе? Нет, дорогой, я тебе этого не позволю. И так легко не сдамся.

Тихо подхожу к Максу и опускаю руку ему на плечо. Мужчина вздрагивает и, как в замедленной съемке, поворачивает ко мне голову. Смотрю в его глаза, такие пустые и уставшие.

Нет, он вовсе не пьян, скорее, разбит и подавлен.

Стравинский накрывает мою руку своей, нежно проводя пальцами, но уже через мгновение, будто одумавшись, резко отбрасывает ее и встает.

- Что ты здесь делаешь? – произносит холодным, отстраненным тоном.