– Ох, слава богу, а то вы упали как подкошенная. Не ушиблись?

– Нет, господи, где мой телефон?

– Вот, тут кто-то звонил, но я не стал...

Я глянула на дисплей. Звонила Настя. И Макар. Что они мне скажут? В один миг, моя жизнь стала совсем черной, словно обуглилась... Я не видела в ней ни малейшего просвета... Я вообще ничего не видела, да и не хотела видеть... Я только знала, что должна быть в Москве.

– Послушайте, Варламов, мне нужно в Москву! Самолетом! Отвезите меня в аэропорт.

– Да, да, конечно, как скажете! Я сейчас узнаю расписание...

Он открыл свой айпэд. И тут вдруг в кафе ворвался Макар.

– Поля! Я все знаю!

– Уйди!

– Поля, тебе нужна помощь!

– Уйди!

– Я не уйду! Вставай! Поехали!

– Куда?

– В Москву! Я тебя отвезу!

– Нет, я на самолете!

– Это глупо! Пока до аэропорта, пока улетишь, погода, кстати, нелетная...

– Да, Полина, рейсы на Москву задерживаются, – подтвердил Варламов, оторвавшись от айпэда. – На машине будет быстрее.

– Хорошо, тогда погнали!

– Вы только уж не очень гоните, – осторожно вставил Варламов, – а то не ровен час...

– Как-нибудь соображу! – буркнул Макар.

Он вывел меня на набережную.

– Но погода же хорошая...

– В Москве плохая. Хочешь, ляг на заднее сиденье, я дам тебе таблетку, будешь спать...

– Не хочу! А как ты меня нашел?

– Позвонил Насте. Ну, с Богом!

Примерно через час он вдруг нарушил молчание.

– Ты почему не плачешь? Поплачь лучше.

– Я не могу... У меня ком в горле, а плакать не получается... Макар... что же это?

– Это горе, Поля. Настоящее, без дураков. Такого у тебя, видно, еще не было. И я не стану нести всякую чушь, что все равно надо жить, жизнь продолжается... Вернее, это вовсе не чушь, но это понимаешь лишь со временем... А потому ты просто постарайся помнить о людях, которым ты нужна, и, главное, не упивайся горем, это последнее дело... Тогда оно тебя раздавит...

– А ты знаешь, я не чувствую, что он умер... Я в это не верю, Макар! – я вцепилась ему в плечо. – Я не верю, Макар, понимаешь?

Он стряхнул мою руку.

– Да, да, я не верю, это, наверное, ошибка! Он жив, я чувствую, понимаешь? Так бывает!

– Чувствуешь? Это хорошо.

– Я знаю, мне одна старуха рассказывала, что ее мать получила похоронку на сына во время войны, но не поверила, и он действительно вернулся... И Вадим тоже не умер... Я знаю, с каждой минутой все больше верю!

Он, вероятно, думал, что у меня истерика, а я вдруг почувствовала – Вадим жив, а почему – не знаю. Просто в какой-то момент в окружавшей меня черноте появился просвет, и чем дальше, тем больше. Мой телефон звонил, почти не переставая, но я только смотрела на дисплей и сбрасывала звонки. Я не хотела выслушивать соболезнования. К чему? Я же знаю, что он жив, а они все нет.

Но вдруг зазвонил телефон Макара. Он ответил.

– Да, я. Что? А, понял, даю! Хорошо. Она позвонит. Поля, Это Настя... Ты права, Вадим жив. Он в больнице, пока без сознания... Позвони его матери. Она там!

– Что? Он, правда, жив? Я знала... Алло, Зоя Игоревна! – рыдала я. – Это правда, он жив? Честное слово? Я уже еду в Москву! Что с ним, Зоя Игоревна? Это очень страшно? Нет? Господи, Господи, спасибо тебе! Зоя Игоревна, я... я так люблю его... И я не поверила, что он умер... совсем... я... – меня душили слезы.

Макар отобрал у меня телефон.

– Зоя Игоревна, я друг Полиного деда, я везу ее на машине, мы через несколько часов будем в Москве. Не волнуйтесь, я осторожно езжу. И Поля буквально пять минут назад мне заявила, что не верит... Скажите мне, что говорят врачи, я тоже врач... Да? Да, понял, а что они ему вводят? Так, правильно, да-да, все правильно. Думаю, он скоро придет в себя. Да-да, конечно. Обещаю вам. – Он отключил телефон. – Ну вот, Поля. Он не поехал с шефом, вышел из машины, но его накрыло взрывной волной. У него легкая контузия. И сотрясение мозга. Поверь мне как врачу, через две недели он будет как огурец.

– Спасибо, Макар, ты... ты... – и тут я, наконец, разрыдалась.

– О, Поля, все правильно, рыдай сколько угодно.

– Макар, как хорошо, что ты появился и повез меня на машине, а то на самолете... я могла бы еще не знать...

– Просто я подвернулся вовремя. Как и ты тогда, в лесу... Выходит, мы квиты. Хотя все-таки нет... Ты спасла мне жизнь, а я всего лишь сберег твои нервы. Так что за мной должок остается.

– А как Бекетова жалко... – вспомнила я и зарыдала с новой силой.

– А чего жалеть? С ним разобрались его же дружки... Поделом вору и мука!

– Не говори так, ты о нем ничего не знаешь!

– Достаточно!

– Да, у него были и преступления, и вообще... Но при этом...

– Но при этом он был в тебя влюблен и старался тебя как-то умаслить... Придумал эти кафе с цветуечками...

– Ничего ты не понимаешь!

– Так расскажи, может, пойму.

– Да нет, не стоит! Я в последнее время познакомилась с ним поближе, он был довольно незаурядным человеком, но отнюдь не монстром...

– Понимаешь, Поля, когда даже святой крутится среди одних монстров, он не может остаться чистеньким. А там вокруг, поверь, были такие монстры...

– Ну и пусть, а мне его жалко...

– Да жалей ты его, ради бога! Муж твой жив, скоро будет здоров, так что вся твоя жалость может достаться праху Бекетова. На здоровье!

– Послушай, а откуда ты знаешь про монстров вокруг него?

– Да так, разузнал кое-что по своим каналам. Просто когда ты с ним плотно связалась, я обратился к одному знающему человеку...

– Ну и пусть! Его уже нет, а о мертвых, сам знаешь...

– Молчу, но позволю себе дать один совет в связи со всем этим.

– Попробуй.

– Не стоит твоему мужу возвращаться на фирму. Бекетова убрали, чтобы захватить его бизнес. И теперь там такое начнется...

– Вот тут ты прав. Мне Вадим говорил, что у них в последнее время стало как-то нехорошо на фирме. Ему предлагали работу в Дании.

– Вот и славно. Пусть соглашается.

– «Тот, кто не видел даже вывески «Бутырки», тому и Дания покажется тюрьмой».

– О! Я польщен, ты меня цитируешь! Надо же!

– Да. Но теперь я смогу поехать с ним... И поеду... Наш проект теперь тоже рухнул... Поеду с мужем в чудный город Копенгаген...