Они были уже на полпути – исступленные, раздетые как попало, Нора пыталась стянуть с Уилла футболку, пока он снимал с нее штаны, Нора расстегивала ему ремень, пока он руками искал застежку ее бюстгальтера. Она запрыгнула на него, обхватив ногами, а он даже не успел осознать, насколько это нереально. Прижавшись к ней губами, Уилл улыбнулся и дразняще залез пальцами под резинку ее трусиков, как бы намекая, что они все еще на ней. Она откинула голову, ударившись затылком о стену, втянула воздух носом и на выдохе произнесла: «Спальня» – голосом, в котором звучал тот же мягкий приказ, с каким она попросила Уилла остаться, – и отчего-то это возбудило его еще сильнее.

Когда она скользнула руками по его ширинке и отошла назад, у него вдруг случился приступ какой-то неуверенности – словно не касаться ее было все равно что упустить момент, позволить путам стиснуть его и напомнить, почему все происходящее – опасная затея. Но тут она обошла его, покачивая обнаженными бедрами, одна ягодица покраснела в том месте, где он сжимал ее, – и это стало очередным приказом. Как если бы она прошептала ему прямо в ухо: «Пойдем за мной». Он не считал себя одним из тех, кому нравится подчиняться во время секса, но, черт бы его побрал, если бы он не вошел в темную прохладную спальню Норы, если бы не хотел услышать в мельчайших деталях все, чего она от него хочет и как хочет…

А Нора – идеальная, щепетильная Нора – дала ему именно то, чего он желал.

Уилл переступил порог, она вернула руки ему на грудь, подвела к подножию кровати и надавила на плечи, чтобы он сел.

– Сиди тут, – сказала она с улыбкой и, отступив назад, стянула через голову футболку с уже расстегнутым бюстгальтером. Сзади ее фигуру освещал проникавший из ванной через коридор свет, и Уиллу казалось, он никогда в жизни не видел ничего красивее: каждый изгиб и угол тела девушки предстали перед ним в очертаниях, наполняясь мельчайшими интимными деталями по мере того, как его глаза привыкали к темноте. Она поддела пальцами резинку трусиков и спустила их – и, кажется, у него перехватило дыхание от вида того, как она раздевается перед ним. Размытые зрительные образы обрели ясные черты, когда язык провел по розовому соску, зубы стиснули мышцу плеча, руки погладили внутреннюю сторону ее бедер.

– Не торопись, – прошептала она еще один приказ, и тут Уилл осознал, что тянулся к ней все время. Он убрал руки и оперся ими на кровать, стараясь не сильно вцепиться в одеяло от нетерпения. Но тут Нора распустила хвост, и он перестал стараться. Вцепился в постель изо всей силы, наблюдая, как прямые густые волосы рассыпаются по ее плечам и грудям, доставая кончиками до нижних ребер.

– Нора, – сказал он, – ты такая красивая.

Она шагнула между его ног и нежно сняла с него очки, а когда потянулась, чтобы положить их на комод сзади, он остановил ее, схватив за бедра.

– Не уходи, – сказал он тихим и серьезным тоном, потому что это было очень серьезно.

Он не хотел терять ее из виду. Даже на секунду.

Она быстро вернулась и, обхватив ладонями его покрытую щетиной челюсть, нагнулась и поцеловала его. Они оказались на кровати рядом, мягкая нежная кожа Норы терлась о его плоть. Стоило немало усилий позволить ей сделать все самой: провести губами линию поцелуев от шеи к груди, затем по животу, пока она расстегивала пуговицу и ширинку джинсов. Все ее движения – как она сидела поверх него, как трогала и ласкала ртом – были своеобразным утверждением, заявлением, просьбой. Они были не только для него, но и для нее самой.

«Я дам ей то, чего она хочет», – думал он, стискивая челюсть, пока снимал джинсы, боксеры и носки – все сразу. Она снова забралась на Уилла, прижавшись к его бедру влажной и горячей промежностью. Он выдохнул в страшном нетерпении, в отчаянном желании взять ее и прижать так, как он хочет. Снова вздохнул, чтобы сосредоточиться, и впервые в жизни у него получилось сфокусировать внимание так легко и естественно.

Так легко, потому что это было ради нее.

Он хотел позволить ей делать то, что ей хочется. То, благодаря чему для нее все это впервые.

Она убрала его руки со своей талии, подняла их выше, разрешая, и, когда он обхватил ее грудь, Нора застонала, откинув голову, и, о боже, когда она сделала это, кончики ее волос коснулись его бедра, колена, голени – всех мест, у которых, очевидно, был прямой канал связи с его пахом. Он сел, прикосновений к ней было недостаточно, он пустил в ход губы: начав с нежных поцелуев, провел дразнящим языком по кончику соска. Когда она качнула бедрами и вцепилась ему в затылок, он пошел дальше – втянул в рот вершинку одной груди, сжал другую, а свободной рукой крепко ухватил ее за волосы, ведь ей так нравилось.

Он делал это так долго, что движения ее бедер становились все ритмичнее, настойчивее, а дыхание учащалось. Первая близость, откровение – почему-то видеть блаженство Норы от такого петтинга уже было лучшим сексом в его жизни. «Если бы только она…»

Эта мысль вмешалась так бойко, что ему пришлось оторваться от груди Норы и упереться покрытым испариной лбом в ее разгоряченную кожу. Он заговорил, даже не успев обдумать это, не успев сосредоточиться.

– Нора, – прошептал он в мольбе. – Дай тебя попробовать.

У нее вырвался краткий не то вздох, не то стон, его бедро стало заметно более мокрым. Если она кончит от этого, он не будет ее винить и скоро догонит сам. Она еще даже не трогала его член, а он уже на грани. На грани обрыва. Уилл втянул воздух, вдыхая аромат ее смазки, жаждая попробовать ее.

– Еще рано, – повторила она, слезая с него, затем достала нераспечатанную упаковку презервативов.

– Сначала это, – сказала Нора восхитительно прямо и, слава богу, позволила забрать у нее коробку, слава богу, позволила рывком открыть ее и, сжав зубы, достать презерватив самому, иначе он бы просто не выдержал ее прикосновения. Однако действия девушки были не менее возбуждающими: Нора лежала на боку, приподнявшись на локте, и смотрела за его рукой, за твердой плотью в паху. Смотрела, как он надевает презерватив, как будто никогда прежде не видела, как мужчина это делает.

Закончив, он лег рядом с ней в ожидании ее