– Вы опять смеетесь надо мной!

– Напротив, я совершенно серьезен. Вы сами признали, что нас влечет друг к другу. Я думал, что смогу справиться с этим, но сейчас мне совершенно ясно, что я ошибался. И я очень хочу узнать, куда приведет нас это взаимное влечение. У вас, кажется, есть возражения. Изложите их, пожалуйста.

– Но в этом-то все и дело! Впереди тупик.

– Могу я еще раз спросить вас – почему?

– Вы специально не желаете ничего понимать? Куда оно может привести? Вы связаны обещанием жениться. Я должна подыскать вам подходящую невесту. И надеюсь, что уже через пару недель у вас будет достойная жена. Давайте будем честными друг с другом. В вашей жизни совершенно нет места для меня. Я не могу стать вашей женой и не хочу быть вашей любовницей.

Последовавшее молчание нарушало только тиканье часов на камине. Прошла почти минута, прежде чем Филипп заговорил:

– Если предположить, что мне удастся избавиться от проклятия, могу я полюбопытствовать, почему брак со мной кажется вам таким тяжелым испытанием?

Боль и обида, которые Мередит расслышала в этом вопросе, заставили ее сердце сжаться.

– Та, которую вы выберете, – тихо произнесла она наконец, – будет очень счастливой женщиной. Я не сомневаюсь, что из вас получится прекрасный муж и... отец. И несомненно, это будет женщина, равная вам по рождению и по положению. Я совсем не такая. И даже если бы я была такой, то, как я вам уже говорила, у меня нет намерения выходить замуж.

– В это нелегко поверить. Почему вы испытываете такое нежелание сделать то, к чему стремятся все остальные женщины?

Если бы он только знал...

– Моя жизнь меня вполне устраивает. Мне нравится та независимость, которую обеспечивает мне моя работа. Кроме того, у меня есть Шарлотта, Альберт и Хоуп. Я слишком дорожу своей маленькой семьей и никогда не разрушу ее. Что касается другой возможности...

– Стать моей любовницей?

– Да. Я ни за что не поставлю под удар репутацию и благополучие своей семьи. За свою респектабельность я заплатила слишком дорого, чтобы рисковать ею.

Филипп взглянул на нее с удивлением, и Мередит с досадой отругала себя за болтливость.

– Я хорошо знаю, что бесполезно оглядываться назад и предаваться сожалениям. Надо идти дальше и учиться на собственных ошибках.

– Философия, достойная восхищения и, несомненно, основанная на собственном опыте. Какие же ошибки вы успели совершить, Мередит?

– Последнюю я совершила в этой комнате всего пару минут назад.

Филипп несколько секунд молча смотрел на нее, а потом глубоко вздохнул:

– Что ж, мне нравится, что вы так четко и откровенно выражаете свои мысли. – Он театрально поклонился. – Сейчас вы просто неотразимы.

Мередит душили чувство вины за обиду, которую она нанесла ему, и горькое сожаление о том, что ничего нельзя изменить.

– Я всегда буду помнить о том, что между нами было, Филипп, – сказала она: – Я не жалею о том, что это случилось. Но это не должно повториться.

Мередит произносила эти слова, а сама знала, что воспоминания о его поцелуе и объятиях будут мучить ее во время долгих одиноких и бессонных ночей. Что они открыли ворота всем женским желаниям и страстям, которые она так долго и трусливо прятала в отдаленном уголке души.

Она сказала ему, что никогда не предается сожалениям, но знала, что сегодня, лежа в постели, разрешит себе всю ночь горько сожалеть о своем прошлом, которое никогда не позволит ей связать жизнь с таким мужчиной, как Филипп.

Филипп отправил Бакари провожать Мередит, решив, что ему самому не стоит больше оставаться с ней наедине. Перед самым отъездом он рассказал ей о том, что произошло на складе, и попросил быть осторожнее. Дождавшись, пока экипаж скроется за поворотом, он вернулся в кабинет, опустился на диванчик рядом с крепко спящим Принцем и сжал голову ладонями.

Черт побери, что за вечер!

Отложив на время все беспокойные мысли о Мередит, Филипп задумался о том, над чем не мог подумать раньше – о происшествии с Эдвардом. Кто напал на него? Успел ли он что-то украсть? И если успел, то что? От волнения у Филиппа свело желудок. Но не мог же он украсть именно то, что они все так ревностно ищут! «Страдания начинаются»... Что это, черт возьми, значит? Он узнает, кто стоит за всем этим! Завтра утром надо будет поехать на склад и выяснить, что именно пропало. Хорошо бы Эндрю поправился и смог поехать вместе с ним.

Филипп снял очки и потер ладонью лоб. Сколько всего произошло за вечер: прием, танцы. Милые юные леди, почти все красавицы, оживленно щебетали в его доме, но, к сожалению, ни одна из них его не заинтересовала.

Он видел только Мередит.

Что она имела в виду, когда сказала, что ее репутация слишком дорого ей досталась? Что когда-то она была сильно испорчена? И когда она говорила об ошибках, ее голос дрогнул так, словно некоторые из них были непоправимыми.

Но разве прошлые ошибки что-нибудь значат? Нет. Мередит Чилтон-Гриздейл была, вне всякого сомнения, именно той женщиной, которая ему нужна. Есть случаи, когда можно бороться с собой, а есть такие, когда надо сразу признать свое поражение. Случай с Мередит, несомненно, принадлежал ко второй категории.

Надо просто решить, что же ему, черт возьми, с ней делать!

Было еще темно, и Филипп заканчивал свой ранний завтрак, когда открылась дверь столовой, и на пороге появился Бакари.

– Ваш отец, – объявил он.

Через секунду в комнату вошел герцог. Он был бледен, под глазами залегли темные тени, но, несмотря на это, его походка казалась бодрой и пружинистой. Как всегда, герцог выглядел безупречно в коричневом сюртуке, бежевых панталонах и ослепительно белой рубашке, ворот которой охватывал изысканно повязанный галстук.

– Доброе утро, Филипп, – произнес он и повернулся к лакею: – Кофе, пожалуйста.

– Отец, как ты чувствуешь себя сегодня?

– Благодарю, прекрасно. Гораздо лучше, чем несколько последних недель.

– Рад слышать это. – Филипп перевел взгляд на часы, стоявшие на камине: – Но, наверное, в такой ранний час тебе следует быть еще в постели.

– Я хотел застать тебя, до того как ты уйдешь. Я предполагал, что ты уже не спишь – ты всегда был ранней пташкой. – Он критически осмотрел Филиппа: – Или я все-таки вытащил тебя из постели? Ты какой-то взъерошенный.

– Я не очень хорошо спал. – Филипп мысленно улыбнулся этому приуменьшению. На самом деле он совсем не спал. Всю ночь он думал о Мередит, ворочался и крутился под одеялом, взвешивал и сравнивал варианты, анализировал факты и наконец пришел к единственно возможному решению.

– Мешали воспоминания о красавицах, да, Филипп?