— Прости меня. Я чуть было не опоздал, — покаялся Ладинье, и его поведение получило объяснение. Чувствует себя виноватым, значит. Правильно делает. Лучше так, чем начнёт меня отчитывать, что я куда-то побежала ночью с малознакомым парнем.

Сказать по правде, виноватой в этой ситуации скорее нужно чувствовать себя мне. Натворила дел, сама себя на блюдечке поднесла похитителям и даже на помощь не позвала. Ладинье же предупреждал, что не верит своему окружению, а я пропустила это замечание мимо ушей.

Зря, но чего уж теперь…

Откинувшись на подушки, я постаралась принять вид болезненный и одухотворенный одновременно.

— Прощаю!.. — прошептала как на последнем издыхании, краем глаза посматривая на реакцию благодарной публики. Ладинье опустил глаза, избегая моего взгляда. — В конце концов, ты же меня и спас. Так что все хорошо, правда.

Договаривала я уже нормальным тоном. Нашла его руку на покрывале, сжала крепкие холодные пальцы.

Спас, причем дважды. Так что грех мужика мучить совестью.

— Так все-таки, как ты меня нашёл? — не сдержала я любопытства.

Ладинье стиснул мою ладонь в ответ, да так, что хрустнули суставы, но, опомнившись, чуть ослабил хватку.

— Я ждал аудиенции ее величества, когда кольцо похолодело, — он говорил отстранённо, словно отчитывался руководству о проделанной работе. — Я понял, что с тобой что-то случилось. Удачно, что меня еще не позвали, хотя все равно пришлось потом долго извиняться перед королевой Лисвер. К тому моменту, правда, я уже смог предъявить ей преступников, так что она милостью своей меня простила.

Нормально так. А могла бы не и простить, что он сорвался на задержание? Все же тут занимательные представления о сравнительной ценности человеческой жизни и… королевского благоволения. И как же мне повезло, что Ладинье выбрал в тот момент меня, а не придворный этикет!

— Поскольку кольца на тебе больше не было, отследить я тебя не мог, — в голосе мастера теней даже укора не было, но я все равно покаянно вздохнула. Сглупила, чего уж тут. — Пришлось действовать по старинке. Опросил ближайших соседей, зашёл к мастеру Ормеру. Того почему-то среди ночи не оказалось дома. Дальше я уже искал его, и куда более успешно. Мастер Фирре был в ярости, что его лабораторию использовали в противозаконных целях, впрочем, именно благодаря его показаниям мы тебя нашли вовремя. Он не раз заставал своего помощника беседующим с мастером Ормером, так что увязать ниточки получилось в кратчайшие сроки. А вот миссис Ормер пыталась воспрепятствовать обыску и была арестована.

— И что теперь с ней будет? — обеспокоенно уточнила я.

— А кто, по-твоему, передал каплю твоей крови мужу на анализ? — вопросом на вопрос ответил мне Ладинье. Я вздохнула. Не хотелось верить в коварство несчастной Лейвин, но факты — упрямая штука. Она явно действовала заодно с мужем: хладнокровно подсунула мне острые шпажки в бутербродах и ждала, когда же я уколюсь. Хорошо помню, как она убеждала меня пробовать то одну, то другую миниатюрную башенку. — Так что за соучастие пойдет по той же статье, что и муж. Планомерное причинение вреда здоровью физическому и магическому, покушение на убийство, ну и еще по мелочи. На милосердную, быструю, казнь они заработали.

Я сглотнула, в свою очередь стискивая руку Ладинье похолодевшими пальцами. Пусть эти люди пытались меня убить, но казнь?.. Это не укладывалось в моей толерантной голове.

— Помощника мастера Фирре тоже собирались казнить, но за него вступился сам инженер. Будет теперь работать на благо короны без выходных, не выходя за пределы научного комплекса, — продолжал Дейрон буднично. Будто каждый день отправляет кого-то на казнь. Хотя, кто знает, может, так оно и есть… Недаром в народе опасаются мастера теней. Точно не только за его суровый взгляд и загадочный дар. Профессия у него такая… малоприятная. Кто-то, конечно, должен делать грязную работу и подчищать ряды зарвавшихся магов, так что не мне осуждать Ладинье. Наоборот. Мне хотелось ему посочувствовать, только вот показывать это гордому мужчине ни в коем случае нельзя. Опять встанет в позу и отвернётся, как тогда, когда я предложила себя в качестве содержанки.

Теперь я понимала, почему Дейрон обиделся на мое предложение. Я снова ткнула его лицом в неоспоримый факт: рядом с ним очень, очень мало людей, преданных ему как личности. Все лебезят и заискивают перед мастером теней, опасаясь как его дара, так и королевской власти, что стоит за ним. А вот человека, мужчину, мало кому удаётся подо всей этой мишурой разглядеть.

— И что теперь? — помолчав, поинтересовалась я. Сама не знаю, о чем именно спрашивала. О своей судьбе? О грядущих казнях? О металлургической империи, внезапно резко осиротевшей, потому что миссис Ормер разделила приговор мужа, а их малолетние дети — мальчик и девочка — наследовать по понятным причинам могли, а управлять — нет?

— Тебя ждут на приеме у ее величества, — Ладинье решил рассказать подробнее о моей судьбе. — Собирались проводить церемонию награждения вчера, но ты еще пребывала в беспамятстве, потому бал перенесли.

Молча похлопав глазами, я кивнула. Ничего себе, честь мне оказана! Видимо, королеве очень уж любопытно на меня взглянуть. Могли бы и заочно наградить, раз суд без меня провели, это-то еще проще. Но нет, дожидались, пока в себя приду.

Невольно поёжившись, уточнила с тоской:

— А приём — это обязательно?

— Конечно. Твоё присутствие ее величество Лисвер оговорила особо. Знаю, что ты не любительница балов, но придется один раз потерпеть, — Ладинье слабо улыбнулся, нежно перебирая мои пальцы в своей ладони и поглаживая их другой рукой. — Отдыхай, набирайся сил. Не переживай, танцевать тебя никто не заставит. Появишься, поблагодаришь за награду, выпьешь, закусишь и сама не заметишь, как все закончится.

Именно. Все закончится.

Я ответила на улыбку мастера, хотя на душе у меня было муторно.

Моя карьера содержанки, кажется, подходила к концу.

Мода за прошедшие недели изменилась. Не сказать чтобы радикально — от корсета дамы отказываться не спешили, зато юбки утратили свою пышность, превратившись в подобие русалочьего хвоста. Думаю, тому немало поспособствовала некая попаданка, продемонстрировавшая всему свету простоту передвижения и главное — сидения в кресле в свободно прилегающих нарядах. До турнюра местные модистки, к счастью, не додумались, но все равно в подобных нарядах можно было только семенить, как гейшам. Увы, удобство местным почему-то казалось сродни плебейству, и они сами усложняли себе жизнь как могли.

Даже танцы пришлось изменить в угоду новому стилю, чему лично я только порадовалась. Теперь в моде были менуэт и медленный полонез, которые иногда сменяла вариация польки с мелкими приставными шажочками. Назывались они, естественно, по-другому, но мой внутренний переводчик обозначил их именно так — видимо, из-за внешнего сходства па. Заучить их не составило особого труда, особенно последний танец: там нужно было просто скакать под музыку и по-разному соединять руки с партнером, как в замысловатой игре в «ладушки». Изредка даже хлопать полагалось!