– Ты тоже с нами?

– Так точно.

– Потрясающе, – говорит Кристиан.

Зайдя в комнату, они видят Элин и Мортена, штатного юриста. Хотя он не похож на юриста – на нем спортивный костюм.

Они все здороваются и рассаживаются за длинным столом. На нем бутылки с минералкой. Из окон открывается вид на озеро Пеблинге. Сейчас жарко – безветренное августовское утро.

Элин обращается к Джепу:

– Хорошо, расскажи нам, что у тебя есть.

– Дэвид, – говорит Джеп.

Дэвид Джесперсен с готовностью подается вперед. Он ровесник Кристиана – год в год; они учились в одной школе в провинции. Дэвид поступил в университет и так пришел в журналистику. У Кристиана не было высшего образования, и какое-то время Дэвид занимал более высокую должность. Он худощавый, симпатичный, кожа у него чуть желтоватая, что говорит о проблемах с печенью.

– Хорошо. Что у нас есть? У нас есть неопровержимое доказательство того, – говорит он, обращаясь в основном к Элин, – что у Эдварда Далина роман с замужней женщиной. Это продолжается несколько лет. Вообще-то мы занимаемся им уже какое-то время. Женщину зовут Наташа Омсен. Она замужем за Сереном Омсеном.

Элин прерывает его:

– Далин не женат?

– Нет. Разведен, – говорит Дэвид. – Омсен замужем.

Элин кивает.

– Да, это продолжается уже несколько лет, – говорит Дэвид. – Но сейчас, похоже, их отношения на излете. Она так хочет. Далин же вовсе не в восторге.

– У него разбито сердце, – добавляет Джеп.

– И вам известно все это благодаря доступу к телефонным данным? – спрашивает Элин. – Что у вас есть конкретно? От кого вы это получили?

Дэвид смотрит на Джепа – Кристиан замечает в его взгляде тревогу.

– От кое-кого из телефонной компании, – говорит Джеп. – Как я сказал, у них есть доступ к телефонным распечаткам. Кому он звонит. Когда. Его голосовые сообщения. Текстовые сообщения.

– И у вас есть эта информация?

– Ага.

– Как вы ее получили? – спрашивает Элин.

– Они к нам сами обратились.

– Я полагаю, вы им заплатили.

– Ага, – говорит Джеп, глядя в стол.

– Сколько?

Джеп поднимает глаза:

– Вы уверены, что хотите знать?

Элин смотрит на Мортена, который качает головой.

– Так что у вас есть, конкретно? – повторяет она.

Дэвид передает ей флешку, наклонившись через стол.

– Там все тексты, – говорит он. – И конспекты основных пунктов.

– Важны сами тексты, – добавляет Джеп.

– Его – к ней?

– И ее – к нему, – говорит Дэвид. – Все там.

Она вставляет флешку в лэптоп и открывает файл. Примерно минуту она молча изучает его, пока другие смотрят на стену или в окно – на озеро и низкий копенгагенский горизонт – дома на дальнем берегу реки напоминают дорогие игрушки.

– А вы уверены, – внезапно спрашивает она, – что это настоящее? Не какая-то фальшивка?

– Уверены на сто процентов, – говорит Джеп.

– Почему?

– Мы проверили источник.

– Да?

– Отправили кое-какие тексты сами, – говорит Джеп, – на номер Далина. Они там. По времени все совпало, как положено.

Кажется, Элин довольна, даже впечатлена, а Дэвид больше других доволен собой.

Элин говорит:

– Единственная проблема в том, что мы не можем напечатать ничего из этого. Из этих сообщений.

– Да, – подтверждает Джеп. – Это выдаст наш источник. А то, что он сделал, это, прямо сказать, не совсем законно. Или как? Я вообще-то не знаю. Его же тогда могут обвинить, наверное.

– Хорошо, – говорит Элин.

Она поворачивается к Мортену, который стоит у нее за плечом и тоже просматривает сообщения на экране лэптопа.

– Так мы не можем? – спрашивает она.

– Нет, – говорит Мортен. – Если Далин подаст в суд, а этот материал нельзя использовать в суде, больше у тебя ничего нет. Так что – нет.

– Так что нам тогда остается? Джеп?

Дэвид Джесперсен озабоченно почесывает подбородок и смотрит в окно. Он старается подражать, в разумных пределах, Дэвиду Бекхэму. Приталенный пиджак. Стрижка по моде 1930-х. Ухоженная светлая щетина.

Джеп начинает говорить о том, какую окраску получит эта история в свете национальной безопасности.

Элин прерывает его:

– Да, ясно. Если он подаст на нас в суд, защищаться нам нечем. В этом все дело. Что ты думаешь? – спрашивает она Кристиана, который пока ничего не сказал.

Он тоже встал со своего места и, склонившись к экрану лэптопа, читает тексты. Их там сотни. И читать их как-то неловко. Из-за их языка. Я хочу тебя. Ты разбиваешь мне сердце. Все в таком духе.

Он выпрямляется.

– Это история для первой полосы, – говорит он. – Он ключевой министр. Это должна быть первая полоса.

– Так ты думаешь, мы должны это сделать? – спрашивает Элин.

– Я думаю, должны.

– Он подаст на вас в суд, и вы, скорее всего, проиграете, – говорит Мортен, садясь на свое место, широко расставив ноги в тренировочных штанах. – И вам это очень дорого обойдется, должен сказать.

Элин по-прежнему смотрит на Кристиана. В нем есть какая-то спокойная сила, почти безмятежность. В его мягком, чуть пухлом лице. В своем пиджаке с узкими лацканами, при тонком синем галстуке, он напоминает на редкость элегантного специалиста по финансовой отчетности или даже молодого управляющего похоронного бюро. Легко представить, как он тактично говорит что-то семье покойного, зная, что́ и как сказать.

– Конечно, – обращается он к Мортену. – Я понимаю. Просто нам нужно что-то большее. Еще один источник.

– Например? – спрашивает Элин.

– Как насчет самого Эдварда? Что, если он сам признает связь?

– С какой стати? – удивляется Джеп.

Кристиан словно не слышит его.

– Он не знает, что это все, что у нас есть, – говорит он Элин. – Он не знает, что мы знаем, или откуда мы это узнали. – Теперь он переводит взгляд на Джепа. – Так ведь?

Джеп взирает на Кристиана с откровенной враждебностью, и тот опять обращается к Элин:

– Мы заставим его думать, что напишем об этом в любом случае. И скажем, что даем ему возможность высказаться лично, изложить свою точку зрения…

– А если он будет все отрицать? – спрашивает Джеп.

– Значит, будет отрицать, – говорит Кристиан. – Но я так не думаю. – И снова обращается к Элин: – Я довольно хорошо его знаю.