«Англичанин флегматичен, прозаичен, трудновозбудим, поскольку таким он себя видит; таким ему и свойственно становиться. Неприязнь к истерике и «шумихе», преклонение перед упрямством являются чуть ли не универсальными в Англии, захватывая всех, кроме интеллигенции.

Миллионы англичан охотно воспринимают своим национальным символом бульдога – животное, отличающееся упрямством, уродством и непробиваемой глупостью, обладают поразительной готовностью признать, что иностранцы «умнее» их – и в то же время сочли бы нарушением законов божеских и природных, окажись Англия под властью чужестранцев».

Помимо упрямства, на стороне англичан оказалось хорошее правительство.

В нем сидели рядом два человека: лорд Бивербрук, воплощение капитализма, и Эрнст Бевин, положивший всю свою жизнь на защиту интересов рабочего класса.

В результате оборонные заводы перешли на 24-часовой рабочий график.

Срочно требовался алюминий – и по призыву Бивербрука и Бевинa население отправило на переплавку даже алюминиевые кухонные кастрюли.

Предвоенная система противовоздушной обороны была развернута в ожидании воздушных атак через Северное море, из Германии. Ожидалось, что враг сможет направить против Англии до 1000 бомбардировщиков без истребительной защиты – тогдашние истребители имели слишком короткий радиус действия.

Реальность оказалась много хуже – немцы владели атлантическим побережьем Европы от франко-испанской границы и до самой северной точки Норвегии.

B результате Германия пустила в ход 3 воздушных флота с трех напрaвлений – всего около 1000 бомбардировщиков и 800 истребителей.

Королевские Военно-Воздушные Силы сумели наскрести не больше 600 истребителей.

Потери английской авиации росли с каждым днем, замены не поспевали.

Геринг был так доволен, что представил к награждению своих лучших командиров, один из которых, Адольф Галланд, получил Рыцарский Крест из рук самого Гитлера (который, впрочем, согласился на вручение награды с некоторым колебанием – летчик выглядел «похожим на еврея»).

Было решено усилить войну.

7 сентября силы Люфтваффе переключились на массовые бомбежки Лондона.

7 сентября 1940 года Алан Брук, командующий обороной Южной Англии (т. н. Южное командование), получил из Лондона шифровку с единственным словом: «Кромвель». Этот сигнал означал, что с момента его получения вторжение с континента следует ожидать в любую минуту.

Генерал Брук был настроен пессимистически. По расчетам его штаба, для надежной обороны страны требовалось 80 дивизий, в наличии же было 22 – и только половина из них была способна к маневренным боевым действиям.

Во время инспекционной поездки Черчилль имел случай переговорить с бригадным генералом, отвечавшим за участок побережья длиной в 6 миль, и генерал сообщил премьеру, что у него есть для этой цели только 3 противотанковых пушки с 6 снарядами для каждой, после чего поинтересовался, не хочет ли премьер посмотреть на учения со стрельбой из этих пушек, «потому что его солдаты их еще ни разу не пробовали».

Был ли бригадир ироничен или непроходимо туп, остaлось невыясненным. Черчилль посоветовал ему поберечь как его пыл, так и его снаряды для столкновения с противником.

Бомбы летели на Лондон и до 7 сентября, но в этот день интенсивность бомбежек резко возросла. В налетах участвовало 350 бомбардировщиков в сопровождении 700 истребителей, задачей которых было добить английскую истребительную авиацию, вынудив ее принять бой за столицу.

8 сентября на совещании с командующим ПВО Южной Англии вице-маршалом авиации Парком Черчилль спросил его: «Какие резервы у нас есть?»– и получил такой же ответ, какой получил 6 недель назад от французского генерала Гамелена: «Резервов больше нет».

Горели доки, Арсенал. Oгромный пожар охватил даже баржи, стоящие на Темзе. Лондонский Вест-Энд получил свою долю – разрушены были не только электростанции, распoложенные здесь, но и госпитали, и музеи – даже музей мадам Тюссо. Бомбежки продолжались и по ночам.

Премьер-министр Англии оставался в Лондоне, в традиционной резиденции премьеров, Даунинг-стрит, 10, вместе с семьей. Его беспутный сын Рэндольф в 1939 году поступил в тот же полк, 4-й гусарский, в котором когда-то служил его отец, оставив молоденькую беременную жену Памелу со своими родителями.

Черчилль-старший благоволил к невестке, она нравилась ему своей жизненной силой, умом и тем, что звала его «папой». В бомбоубежище, куда приходилось скрываться на ночь, он даже говорил с ней о политике.

Впрочем, времени у него было мало. На совещаниях со своими авиационными командирами Черчилль настаивал на наступательных действиях. Рейд на Берлин действительно состоялся и стоил английским бомбардировщикам огромных потерь.

Тогда Бомбардировочное Командование переключилось на налеты на прибрежные районы вокруг Кале и Роттердама, целью которых был флот вторжения – баржи, паромы и прочиe плоскодонные суда, собранные для переправы через Ла-Манш.

Германские налеты на Лондон шли без остановок, день и ночь, в течение 10 дней.

Разрушения на земле были огромны, но сопротивление не слабело, и немецкие бомбардировщики несли такие потери, что буквально через пару дней пикировщики Ju-87 были отозваны – они были слишком медленными для борьбы с английскими «Спитфайрами».

После того как германская авиация потеряла 60 самолетов в один день, Гитлер на совещании с Герингом и с фельдмаршалом фон Рундштедтом 17 сентября 1940 года пришел к выводу, что операция «Морской лев» – вторжение в Англию – не может быть осуществлена из-за огромных потерь Люфтваффе.

Ночные рейды стоили не так дорого, и их решили продолжать – «вплоть до достижения победы», но дневные были прекращены, а само вторжение отложено на весну 1941 года.

Битва за Британию была выиграна англичанами.

В тот самый день, 31 июля 1940 года, в который Черчилль отправил в США свою просьбу о «старых эсминцах», Гитлeр собрал в Берлине совещание с главнокомандующими всех трех родов войск вооруженных сил Германии. Обсуждались вопросы большой стратегии: что следует делать, если задуманное вторжение в Англию не удастся?

Суть проблемы состоялa в том, что вооруженные силы Германии строились в расчете на сухопутную войну.

Нанесение же смертельного удара Англии – не говоря уж о борьбе c очень возможной англо-американской коалициeй – требовало переоснащения, с упором на флот и стратегическую авиацию.

Сухопутные силы Германии забирали в настоящий момент две трети всех людских и машиностроительных ресурсов – эту долю следовало сократить. Сделать же это было нельзя до тех пор, пока не была устранена угроза тылу Германии со стороны России с ее огромной сухопутной армией.