Тут из помещения этот самый Вовс вышел, увидел Котигорошка, на меня посмотрел, но явно не узнал – окинул удивленным взглядом. Потом оглянулся, нет ли поблизости Жиль, и вежливо так предложил нам пройти в соседнюю комнату. Поговорить, мол, надо, но чуть позже. А сам пошел Жиль искать. Я набралась храбрости или наглости – возьми, да и попроси еды для невинно обиженного, да побольше. Как ни странно, согласились покормить. Видимо, понимали, что человек такого размера долго без пищи находиться не может и сам ее добывать направится. Может, испугались, что, если его не накормить, то он людоедством займется. Не знаю уж, что они подумали на самом деле. Только еды нам принесли и даже два литра кваса на стол поставили.

Котя поел, в глазах у него появилось осмысленное выражение, и он глянул на меня с удивлением.

– Крошка, это ты, что ли?

А я за тревогами и освобождением Котигорошка и позабыла, что сама-то изменилась. Забыла, что Рыжей Коровке в ушко слазила, после чего выросла и коса у меня появилась.

Я шмыгнула носом. Вот ведь незадача, сама себя в зеркале так и не видела. Самое интересное-то и пропустила.

– Ты покрутись, я посмотрю. Платье у тебя красивое и сама ты ничего так стала, симпатичная.

Котигорошек внимательно меня рассматривал, аж неудобно стало. Мы столько времени вместе ели и спали рядом, а сейчас он на меня глазеет, как будто в первый раз видит.

– Хороша девка, хороша, – как-то совсем по-взрослому произнес Котигорошек. – Как же ты так быстро выросла? Я и не заметил. Вроде и спал-то всего дня два, не больше. Или больше?

– Да нет, не так уж долго ты и спал, но за это время много чего произошло.

И я рассказала ему все, что случилось. И про Жиль, и про Вовса, и про тайны этого мира, и как я к Рыжей Коровке летала. Много новостей. Во всем сразу и не разберёшься.

– И что сейчас делать будем? – спросила Котигорошка.

Спросила и сама себе удивилась: раньше-то я одна за нас двоих решала, что делать, куда идти, где останавливаться, а тут чувствую нутром – изменилось что-то, незримо так изменилось в Котигорошке. Взгляд другой, интонации другие, и держится, как взрослый мужик, а не как пацан-переросток. Посмотрела на него и говорю, серьезно так говорю:

– А теперь, Котя, твоя очередь сокровенным делиться, чувствую, что есть чем. Я только внешне изменилась, а внутри все той же осталась. А у тебя наоборот: ты внешне тот же остался, а внутри стал другим – постарел или, правильнее сказать, повзрослел, что ли. Как будто за эти два дня целую жизнь прожил, а то и больше, чем жизнь. Или мне только кажется это? Давай рассказывай.

– Права ты, Крошка, много дивного со мной за это короткое время произошло. Как заснул я странным сном в бессильном теле, так душа из меня вылетела и стала самостоятельно путешествовать по этому миру. Спасибо, насовсем тело не покинула. Летала душа, где хотела, и смотрела то, что ей интересно было. По уровням парила, смотрела, как каждый из них устроен. Познавательно было. Люди чудные, чудными делами занимаются. Живут не так, как мы в Надземье. Мы с тобой только по первому уровню ходили – и то много странного видели. Когда побывал на других уровнях – понял, что первый уровень не самый развитый, оказывается. Там, где политики да люди искусства живут, много чего удивительного имеется, такого, что и непонятно, для чего предназначено. Они это комфортной жизнью называют. Неясно только, зачем человеку так много ненужного вокруг себя собирать.

Душа без тела разное замечает и не устает, поэтому много чего и увидел. И сразу во многом разобраться получилось. Наконец, на седьмой уровень залетел. Там у них элита разместилась. Управители-хранители этого самого равновесия. Хорошо живут, только озабочены чем-то очень. Всё время заседают и думы думают. Зал у них там огромный имеется, в котором они вопросы обсуждают. Залетел в этот зал и вскоре вылетел. Скучно невыносимо стало. Сидят и спорят, не понять, о чем, видно, времени им не жалко, а мне времени жалко, хотелось посмотреть, что же в этом мире еще имеется.

Котигорошек взглянул еще раз внимательно на меня и продолжил:

– Я поднялся до седьмого уровня и посмотрел наверх. Вроде бы это последний уровень мира и ничего выше не должно быть, а основание уходит еще куда-то вверх. Не страшно мне прикасаться к этой палке, прости – основанию. Может, потому, что не в теле находился. Может, еще почему. Я к нему дотронулся, стал наверх по нему скользить, и вскоре оказался, как я думаю, на восьмом уровне. Он совсем небольшой, под самой крышей этого мира. И вот там я увидел его.

Котигорошек помолчал, видимо, не зная, как продолжить рассказ, и произнес:

– Это он, Крошка, тот, который этим миром управлять должен. Спал он на белой меховой шкуре, крыльями белоснежными укрывшись. Спал, видимо, очень давно, так как паутиной все углы затянуло. Паукам – им, что в помещении хозяина мира поселяться, что просто в хате. На этом человеке, и человеке ли – не знаю, паутины не было, зато все вокруг ею обвешано. Страшно мне стало и смотреть, и приближаться к лежащему. Но я решился. Подлетел к нему, наклонился и увидел лицо невероятной красоты. Спал этот некто, только ресницы подрагивали. Я глаз не мог оторвать, настолько красивый лик у него! Нависает душа моя над ним и любуется, а он вдруг глаза открыл и на меня посмотрел. И вот тут я пропал. Знаешь, Крошка, я этот взгляд до конца жизни не забуду. Так смотрит зверь – волк или кто еще, когда в капкан попадет. Тоска у него во взгляде такая бесконечная, будто смерть свою видит и знает, что конец пришел, а умирать не хочет и на что-то надеется. Вот и он на меня так посмотрел. И стали у меня под его взглядом в голове проноситься события невероятные. Видел я звезды, разбегающиеся в разные стороны, видел, как планеты образуются, горы вырастают, моря разливаются. И все это быстро-быстро мелькало перед глазами. Увидел, как этого ангела, так он себя величал, в этот мир, который Подземье назвали, отправляют в заключение. И ничего нет в этом мире, кроме Света. Увидел, какие чувства разъедали душу ангела в начале заточения: одиночество, злоба, зависть, желание выбраться, отомстить, все разрушить, уничтожить! А потом всё на нет сошло, устал он ненавидеть. Немного погодя, конкретно через сколько времени – неведомо, изменения в этом мире начались. Зелень появилась, животные, потом люди. Видел, как кого-то особенного, с частицей огня изначального, в этот мир поселяют. Искры этого огня рассыпаются по миру, и у некоторых людей в груди поселяются. Только в грудь ангела того искры, как он ни мечтал, так и не попадали. Потом видел я, как мир развиваться стал. И те немногие люди, в ком искра огня имелась, могли выходить из своего тела и перемещаться в каком-то поле, и вообще другие миры посещать. Этот ангел страшно завидовал им, так как сам больше всего мечтал за пределы своего мира выйти, но не получалось у него. Только чрез тех, кто обладал этой способностью, и мог узнавать, что творится вовне. Но и это ему надоело. Потому что это они видели, они чувствовали, а он только наблюдал. Все приелось ему – и мир, и люди, их эмоции и сама жизнь. Мечтать стал обрести что-то особенное, чего лишился, что-то главное в жизни. Крутилось в его сознании нечто светлое, из того времени, когда он был иным, когда: