Вовс испугался, увидев мое побледневшее лицо, и снова обнял. Он был теплый и взволнованный. А я – я ничего не ощущала. Вопросы возникали только в голове, сердце молчало, оставаясь холодным и бесчувственным.

– Жиль, что с тобой? Только не молчи…

– Вовс, кажется, я выгорела… Я ничего не чувствую. Если так, всему конец – работе, нашим отношениям и… – не закончила я. Комок подступил к горлу.

Парень не разжал объятий.

– Этого не может быть… - пробормотал недоверчиво. – Как это случилось? Расскажи, не молчи!

Я рассказала быстро и, может быть, сумбурно, все, что произошло за целый год: и про работу, и про перекос идей на уровне, и про то, как ждала его и не понимала, что происходит, про свои умозаключения и много про что еще. И закончила сообщением о том, что ничего не чувствую. Что все волнения только в голове, и мне страшно от этого.

– Видишь, тебе страшно, это уже хорошо, – стал утешать меня Вовс. – Это тоже эмоция. Мы сейчас полетим к твоему дракончику, он посмотрит. Я не могу поверить в твое выгорание. Это слишком невероятно, слишком.

– Драго рассказывал, что феи уровней часто выгорают, – добавила я. – Об этом знают некоторые хранители, но не афишируют данный факт. Просто я, видимо, оказалась слишком слабой эмоционально, и сильный стресс привел к выгоранию.

– Нет, Жиль, чем ярче чувства, чем сильнее всплески эмоций, тем больше они защищены от неконтролируемых выбросов. Защитником для такого человека может быть партнер или близкий друг. Мне во многом помогала мать, пока я научился все держать в узде. А тебя некому было защитить. Я знал, что должен находиться рядом, знал, чувствовал, что ты нуждаешься в защите. Надеялся, что все быстро устрою, и мы будем вместе. Всегда, во всем и навсегда. Я недооценил их подлости, дурак. Недооценил. Все, перемещаемся. Рассказывай куда.

– А как же твои дела? Тебя ведь ждут, а я в ответе за девочку. И еще надо освободить Котигорошка, он в обессиливающих браслетах в подвале лежит.

– Уже не лежит. Как он освободился – не знаю. Он сейчас в одной из комнат меня дожидается. Только с ним вроде другая девушка, повзрослее, чем та, которую с тобой приводили. Хотя я не рассматривал внимательно, только о тебе думал, еле это совещание провел. Они говорят, а я о тебе думаю. Вижу твои глаза, губы, как я буду их целовать, как обниму и больше не отпущу никогда. Вот только Свет нас не защитил и Тьма постаралась. Ты мне важнее всех вместе взятых. И ты должна это знать. Жиль, я готов для тебя сделать все, что угодно, только не проси, чтобы оставил. Это выше моих сил.

Мы переместились к Драго. Дракончик очень задумчиво смотрел на озеро и как будто ждал нас.

– Ну, наконец-то, а то я думал – идти тебя освобождать или спасут и без меня?

Он внимательно посмотрел на Вовса, как будто желая проверить, на месте ли у него внутренности, а потом сказал:

– Здравствуй, хранитель. Ты мне нравишься. Возможно, нам удастся спасти Жиль. Ты правда ее так любишь, что готов пойти ради нее на все? Погоди с ответом, не суетись. Бросаться словами – последнее дело.

Сейчас Драго совсем не напоминал того добродушного балагура, к которому я привыкла. Сосредоточенный и озабоченный. И ждал от Вовса серьезного ответа. Потом добавил:

– Учти, бросить в порыве страсти все ради любимой девушки – это одно. Непонятно, что за действо: подвиг – не подвиг, глупость – не глупость. Так, сиюминутное, не до конца обдуманное решение. А вот геройства длиной в жизнь можешь и не выдержать.

– Что, так плохо? – тихо спросил Вовс. – Она, в самом деле, выгорела?

– Выгорела, но, слава Свету, не до конца. Пригорела сильно. Есть еще в ней немного чувств. Но все может быстро закончиться. Увозить ее надо отсюда и как можно быстрей.

– Скажи, куда? Я все сделаю.

– Молодежь! Пойду туда – не знаю куда, сделаю то – не знаю, что. Сначала спроси, что сделать надо, а потом говори, что все сделаешь.

– Прости, Драго, рассказывай, что требуется?

– Ее надо на солнце в мир Надземья отправить, чтобы Любовь и Радость первоначального мира наполнили ее. А тебе, хранитель, надобно постараться, сильно постараться, пробудить в ней любовь. Не любит тебя сейчас Жиль, не любит. Смирись с этим, не упрекай ее в бесчувственности, так уж получилось. Небольшая симпатия, маленькая такая искорка имеется, но если не сумеешь разжечь в ней огонь любви, то и надежды никакой не останется. Надеюсь, что слова твои – не только слова, и ты способен на поступки. Мужчина, способный на поступки, достоин быть любимым.

– Драго, – встряла я в «мужской» разговор. – Вы все про меня разговариваете, а меня как будто и нет тут. О каком солнце ты говоришь? Как в этот мир попасть можно, как жить в нем? Мы же совсем не приспособлены к нахождению на солнечном свете, всю жизнь без него жили. Да и не хочу я Вовса от дел отрывать, от него сейчас много чего в нашем мире зависит. Если нужно, я сама пойду на солнце посмотреть. Только придумаю, как это сделать. С Альсом поговорю, он же туда поднимался. Вот еще вопрос – как я свой уровень брошу, вдруг тут все перекосится и мир порушится? И боюсь я любви, если честно, как боюсь боли. Потому что оборотная сторона любви – всегда боль, я так поняла.

– Если все получится, Жиль, обещаю, что наши отношения станут особенными. Я все сделаю, чтобы ты была счастливой, и ты даже думать забудешь про боль!

– Ой, «обецянки-цяцанки», хранитель, – встрял в тираду Вовса Драго. – Ты сначала эту любовь возроди, потом сохранить постарайся, а тогда и про счастье, и про боль рассуждай. А ты, Жиль, не переживай за мир и свой уровень – если и порушится, то не от того, что ты его покинула. С Альсом обязательно встречаться придется. Но не советую, Жиль, тебе от помощи хранителя отказываться. Не одно солнце тебе нужно. Любовь тоже нужна.

– Так ты сам сказал, что нет во мне этой любви. Зачем парня мучить понапрасну? Не могу я ему взаимность подарить, как он мечтает. Со временем другую полюбит, счастье свое найдет. Не могу запросто так чужой жизнью распоряжаться.

– Нет, – тут Вовс не выдержал, схватил меня опять в объятья, – я не брошу тебя никогда, и никто мне не нужен кроме тебя. А пока мир с пророчеством разбирается, мы с тобой на солнышке погреемся. Я буду читать тебе стихи, красивые, как вот этот:

Мы двое крепко за руки взялись,

Нам кажется, что мы повсюду дома,

Под тихим деревом, под чёрным небом,

Под каждой крышей, где горит очаг,

На улице безлюдной в жаркий полдень,

В рассеянных глазах людской толпы,

Бок о бок с мудрецами и глупцами.

Таинственного нет у нас в любви,

Мы очевидны сами по себе,

Источник веры для других влюблённых. [Мы двое. Поль Элюар]