– Хм. Очень интересный вариант.

– Как это «вариант»?

– Знаешь, о стеклянной горе есть ведь не одна сказка. Эти сказки из разных культур, но в целом они очень похожи а некоторые их элементы вообще постоянны. Стеклянная гора – очевидно, символ потустороннего мира; человек, который на нее взбирается, – умерший. Именно для того, чтобы облегчить душам умерших это восхождение, в могилы часто клали когти диких животных, например, рыси или медведя. Запертая в недоступном замке златовласая царевна – это утренняя заря, дочь Солнца. Золотая яблоня и трое братьев – тоже постоянные элементы, но во всех известных мне вариантах царевна достается младшему.

Алисе вспомнилось, что дядя тоже писал о недоступной горе, на вершине которой жила царевна-кошка, дочь Солнца. Вот смешно: как это она сама не сопоставила то место из письма со сказкой о стеклянной горе? Она, правда, чувствовала себя задетой: почему Абиб сразу не признался, что знает эту сказку, да еще и в нескольких вариантах? Но постаралась этого не показывать.

– А чем еще отличается мой вариант от тех, которые ты знаешь? – спросила она.

– Ну, например, часто встречается такой мотив, как смерть отца и бдение у его гроба. Но ты не переживай, сказка, которую рассказывала тебе мама, тоже очень красивая. Я слушал с огромным удовольствием.

Он поцеловал ее в макушку, потом в щеку, потом в губы, и наконец она сменила гнев на милость.

Абиб ушел из ее комнаты лишь на рассвете.

Три часа спустя Алису разбудил грохот с улицы. Она подбежала к окну и выглянула наружу. Развозчики льда сбрасывали с тележек длинные белые блоки для ресторанов и магазинов, в которых не было холодильников. Лед покупали даже хозяева мелких лавочек; они затаскивали блоки в подсобку периодически откалывали шилом куски и бросали их в стоящие у входа жестяные ящики с бутылками – «кока-колы», «пепси», «фанты» и лимонада. Так что хорошо охлажденные налитки можно было купить с утра до вечера, и всего за полтора пиастра.

Алиса была уже почти одета, когда зазвонил телефон.

– Надеюсь, я тебя не разбудил? – Она узнала голос Фрэнка. – Я тут оказался поблизости и подумал, что мы могли бы вместе выпить утренний кофе. Как ты на это смотришь?

– Ладно. Через десять минут буду внизу.

Когда она вошла в ресторан на первом этаже, Фрэнк, потягивая кофе, читал арабскую газету.

– Так как, ты решила? Станешь американкой? – спросил он, когда Алиса села напротив.

– Да я вообще об этом не думала. Но нет, наверное, нет. – Она заказала себе завтрак, а затем добавила: – Когда-нибудь я с удовольствием съезжу в Штаты, но пока лучше вернусь в Польшу и закончу учебу.

– Доучиться можно и в Америке. У нас прекрасные университеты.

– Не сомневаюсь. Только они жутко дорогие.

– Для тебя наверняка удалось бы устроить стипендию. Впрочем, твой дядя, если вернется в Штаты, будет очень богатым человеком. Кстати, ты уже с ним связывалась?

– Еще нет.

– Жаль. У нас каждый день на счету. Когда вы наконец встретитесь, скажи ему, что в Штатах его ждет интересная работа. Пускай обязательно мне позвонит.

– Скажу непременно.

– А когда узнаешь, где он, сразу дай мне знать, договорились? Это важно.

– Хорошо, – согласилась Алиса, несколько удивленная, хотя в глубине души ей было приятно, что ее дядя так нужен американцам. – Не забуду.

– И подумай еще, точно ли ты не хочешь в Америку вместо Польши? А то могла бы полететь вместе с дядей.

– Подумаю.

– Знаешь что? Давай условимся так: если ты уговоришь дядю, чтобы он вернулся в Штаты, я устрою тебе стипендию.

– Ну, не знаю. – Настойчивость Фрэнка начинала ее раздражать. – Пожалуй, я все же предпочла бы закончить учебу в Польше. У вас в университетах вечно беспорядки, все эти протесты против войны во Вьетнаме…

– Да ну, что ты говоришь! Это все ваша коммунистическая пресса делает из мухи слона. Я тебе гарантирую, в большинстве кампусов совершенно ничего не происходит. Например, в Кентском университете, там учится моя двоюродная сестра. Он маленький, но зато уютный и спокойный. Тебе правда нечего бояться. Поезжай в Штаты.

– Я об этом подумаю. Обещаю.

– Хорошо. Тогда, пожалуй, на этом все. Через несколько дней я снова дам о себе знать. – Он поднялся со стула, но, взглянув на часы, снова сел. – У меня еще есть немного времени, так что можно поговорить о чем-нибудь другом. Как тебе Египет?

– Замечательно! – ответила Алиса с энтузиазмом. – С одной стороны, столько великолепных памятников старины, а с другой – такая тяга к современности! Очень интересно, сильно ли изменит эту страну постройка Великой Плотины? Тогда Египет наконец перестанет зависеть от разливов Нила…

– Это точно. Но не забывай, чего это будет стоить. Я говорю не о деньгах – их в основном дает Россия. Ты представляешь, что означает залить Нубию? Вода поднимается уже два года и заливает дома и поля. Когда принималось решение переселить людей из тамошних деревень в район Ком-Омбо, их согласия никто не спрашивал. Там постоянно вспыхивают беспорядки, а полиция и армия топят эти беспорядки в крови. Почти двести тысяч нубийцев теряют не только свои дома, но и страну, в которой жили испокон веков. Их права нарушаются грубейшим образом.

– Но ведь от плотины будет польза всему Египту!

– Ну да, конечно. А ты бы согласилась, чтобы твою родину затопило ради блага всей Европы?

– Не-а, – ответила, подумав, Алиса.

– Ну вот видишь. – Фрэнк улыбнулся. – Но давай сменим, тему. Я слышал, что ты встречаешься с Абибом Денисом.

– Неужто уже все об этом знают?! – ужаснулась она.

– Что ты хочешь, Каир – город маленький, – сказал Фрэнк таким тоном, как будто речь шла о каком-то медвежьем углу, а не о четырехмиллионной с лишним столице Египта, крупнейшем африканском мегаполисе. – Знаешь, я слышал интересную историю о том, как Абиб был зачат. Мой собеседник клялся, что это чистая правда. Говорил, что слыч шал ее из первых уст, от него самого. Как-то раз они напились, и Абиб ему все выложил. Хочешь расскажу?

– Я ее уже слышала, – сказала Алиса.

– Так ты знаешь, что Абиб – сын Ганди? – удивился Фрэнк.

– Ганди?! – удивилась в свою очередь Алиса. – Нет, этого я не знала. Я вся обращаюсь в слух.

ЕДИНСТВЕННО ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ ЗАЧАТИЯ АБИБА

Когда после Второй мировой войны Англия начала обсуждать с лидерами Индийского национального Конгресса конкретные детали того, как будет признана независимость ее великолепнейшей колонии, весь Лондон только и говорил о том, что жена лорда Маунтбеттена, вице-короля Индии, завела роман с Неру, а Ганди спит с козой.

Те, кто поумнее, только пальцем у виска крутили: это, мол, все глупые слухи, а разносят их консерваторы, который хочется оставить колонии за Британией. В конце кондов» однако, Индия получила независимость, Ганди погиб от руки убийцы, и все слухи утихли как не бывало.