Капитан открыл массивную дверь — по ней было видно, что она окована железом не зря, видимо ужравшиеся клиенты часто пытались открыт ее ногой — и прошел внутрь. Я выждал с минуту и последовал за ним.

Рыгаловка была явно для подгулявшей матросни, которой похрену, где пить, лишь бы задницу примостить. Столы и лавки, прямо как в солдатской столовке, грязные и в подозрительных пятнах. Но были и столики для более приличных клиентов. За один из них и сел капитан. Я решил не отставать от него, и плюхнувшись на свободный, стал исподволь осматривать местечко.

Ужас! Несмотря на отдельное место, я почувствовал резкий дискомфорт. Во-первых, от грязи. Салфетка на столике выглядела так, как будто в нее постоянно сморкались, столешница была грязной и потрескавшейся. Во-вторых, этот неистребимый запах дешевого пойла, блевотины, пота и кухонной гари. Придется потом проветривать одежду магией, изгоняя дух портовой забегаловки. В-третьих, про пассивное курение тут и не слышали, но курили почти поголовно все. И не только табак — запах шмали явно витал в воздухе. Жаль, тут нет профессии ресторанного критика, я бы этой тошниловке поставил столько минусов... Хотя, судя по упитому контингенту, им пофиг любые отзывы. Пьяная матросня ржала, громко голосила и пыталась схватить за задницу половую — так здесь подавальщицы назывались — которая довольно бодрым шагом направилась ко мне.

— Здравствуйте, милорд! Чего изволите? — вызывающе прыгающие груди половой прыгали у меня перед носом, придавая этому слову второй, более известный смыл.

— Эля. Хорошего. Не вот этого говенного пойла. Если, конечно, он у вас есть.

— Милорд в первый раз у нас? — смерила она меня взглядом. — У нас есть все. Три серебряка.

Я чуть не подавился. Три серебряка за то, что обычно стоит пару медяков? Серебряк стоит бутылка столового вина. Да вы фалломорфировали в атаке.

— Э-э-э...

— Я же говорю, милорд, что вы у нас в первый раз. Два серебряка за отдельный столик, хорошее пиво и обслуживание — остальное. Деньги вперед.

Я, скривив кислую рожу выложил на столик три серебряных кружочка. Предусмотрительные, деньги берут сразу, а то у пропившихся и бьющихся об заклад матросов их либо нет, либо сплывают в процессе игры. Она лихо сгребла три серебряка, но уходить явно не собиралась.

— Что принести на закуску?

Вот тут я впал в ступор. Местную кухню я совершенно не знал. А всякую экзотику вроде вяленых свиных ушей или живых осьминогов мне пробовать не хотелось. Да и пробовать что-то в этой рыгаловке мне категорически не хотелось — потом с горшка не слезешь. Не буду рисковать.

— Ничего. Только пиво. Хорошее и ледяное.

— Может быть милорд хочет что-то еще? — сально подмигнула она.

— В смысле???

— Ну девочку... или мальчика... Или милорд предпочитает экзотику, всяких пушистых?

Я застыл с открытым ртом. Понятно. Тут еще тебе и русалку под пиво подадут.

— Советского консула! — вспомнил я старый бородатый анекдот.

— Ну если вы скажете, как он выглядит... — она наморщила лоб.

— Нет, никого мне не надо! — я вынул еще серебряк. — Не хочу, чтобы меня беспокоили.

— Ваш заказ принят! — снова подмигнула мне половая. На этот раз серебряк отправился ей за вырез платья.

Половая ушла, покачивая бедрами. Фух, пронесло! Уж чего-чего, а продажной любви в комплекте с букетом из вензаболеваний мне точно не хотелось.

Пока я ждал свой заказ, я переключился на наблюдение за кэпом. Ага, вот и новые действующие лица! Ну и рожи... С таким потенциальным контрагентом я не то, чтобы не встречался, я бы и мимо прошел. Одной рукой нащупывая кошелек, другой — рукоять кинжала.

Два полуорка в каких-то арабских одеяниях и с рябыми рожами. У одного глаз косил, создавая впечатление золотой рыбки, которой двинули молотом по морде. Они подсели за столик к капитану и завели неспешный разговор. Я только было сосредоточился их послушать...

— Ваш заказ, милорд!

И передо мной на столик опустилась литровая кружка ледяного эля. Быстро же подсуетилась подавальщица. Вот что серебряк животворящий делает.

— Спасибо!

— Если что-то еще захотите...

— Хорошо, я обязательно скажу, — отмахнулся я от назойливого менеджера по продаже извращений.

Вайтресса не соврала — эль и в самом деле был хороший и ледяной. Единственное, в вопросе чистоты кружки я ей не доверял, поэтому просто простерилизовал посудину Дурным Глазом и только после этого сделал глоток. Умеют же варить, когда захотят...

А у капитана явно разговор не клеился. Сначала слово за слово, потом орки начали жестикулировать, как какая-то итальянская братва, разговор перешел на повышенные тона. Вот блин, даже с помощью Длинного Уха не удалось уловить, о чем шел разговор — на пути к столику горланила компания пьяной матросни. Только обрывки.

— Дорого... побойтесь Единого... идите на...

Ага, орки вскочили на ноги. Ну правильно, ребята молодые, горячие, к тому же распальцованные не в меру... И какого, спрашивается, надо было с ними связываться?

Обошлось без рукоприкладства — орки выскочили из таверны, как будто за ними черти гнались. Капитан посидел несколько минут, потом поискал глазами меня и сделал жест бровями. Встал и направился к выходу. Я с сожалением посмотрел на недопитое пиво, и в три глотка выхлестал остатки, чувствуя, как в желудок упал ледяной ком. Пора. Надо сопроводить капитана обратно, а то после упоминания гениталий и взаимоотношений с их родственниками могут и зарезать.

— Вот такие дела, — я сидел на кровати в каюте Бенидана, дожидаясь восьми склянок, то есть полуночи. Как раз наступает «собака» или «собачья вахта».

Уходящий день, сказать, был не то что насыщенный — просто экстремальный. И он еще не кончился. После неудачных переговоров в таверне мы вернулись на корабль. Капитан явно не горел желанием поделиться со мной происходящим. Насколько я понял, он собирался поднять деньжат, перевозя что-то из пункта «А» в пункт «Б», но что-то пошло не так, и гешефт сорвался. Причем груз был насквозь нелегальный и явно опасный для здоровья экипажа в случае захвата властями. Что уж там было он мне не сказал, лишь ушел с палубы недовольный и злой. Ну а мне, чей день еще не кончился, еще предстояло привести на корабль Нкечи и дождаться завершения их переговоров с капитаном. Вот я и зашел к Бенидану рассказать последние новости, особенно те, которые касались нас, легионеров.

— И что ты предлагаешь? — уныло спросил Бенидан с кислой миной. Как будто лимон съел, честное слово.

— А ничего, — я пожал плечами. — В данной ситуации рассказать все нашей группе и распустить ее. Пусть каждый решает сам за себя.

— И полностью убить моральный дух? Пока все-таки мы единое целое, а если я такое выдам, то они просто распустятся. Никакой дисциплины не будет, и все будут делать «на отгребись». Лучше придержу эту новость до окончания нашего плавания, до Тарисо.