— Нет, серьезно, — когда? В следующую субботу?

— Сие, видите ли, зависит не от календаря, а от настроения начальства. А что? С какой целью интересуетесь?

— Я к бабушке хотела съездить, в деревню. Там и мама сейчас. Может, составишь компанию?

— Ха! — воскликнул бравый сержант. — Да ради такого дела я прогул возьму. Когда отправляемся? — Он уже предвкушал романтическое общение на фоне идиллических пейзажей — сосен, березок и прочих представителей флоры и фауны.

— Подожди еще, — улыбнулась Марина. — Мне тоже надо на работе договориться. Это ведь триста километров в один конец. За один день не обернуться.

— Вот здорово!

— Почему?

— Потому что — это уже два прогула.

И в подтверждение этих слов он приобнял Марину за березовую талию.

— Куда дальше пойдем?

— Не знаю…

— У меня, кажется, есть идея! Свежая.

Занятые обсуждением отгулов и дальнейшего маршрута, они не заметили, что за ними пристально наблюдает продавец компьютерных дисков — молодой черноволосый хлопец. Дождавшись, когда парочка отойдет на безопасное расстояние, он переговорил с соседом, торговавшим матрешками-президентами, и двинулся следом, стараясь оставаться незамеченным, что у него получалось легко. Объекты его наблюдения были слишком поглощены друг другом, чтобы замечать такие мелочи, как слежка.

Вокруг небольшого шатра с вывеской «Караоке. Дешево» толпилась жадная до чужих песен публика. Правда, желающих публично сфальшивить среди них не находилось. Каждый ждал, что петуха пустит кто-нибудь другой. Владелец аттракциона пытался заманить певцов, жонглируя микрофоном.

— Хозяин, почем музыка для народа? — поинтересовался Елагин, растолкав зевак.

— Пятьдесят рублей! Без НДС!

— Получите… Выбирай песню, Мариша! Только не из современных, если можно. Мне старинные больше нравятся.

— Ты что, серьезно?

— Не, придуриваюсь. Сама же обещала спеть. Не стесняйся! Все оплачено!

— Я тебе тет-а-тет обещала. — Марине совсем не улыбалось развлекать посторонних.

— А ты только мне и пой. Представь, что здесь больше никого нет. Хочешь, прогоню?

Девушка заколебалась.

— Скажите, — спросила она у хозяина игрушки, — а у вас есть «Эхо любви»?

— У нас есть всё, кроме денег и совести, — кивнул тот, наклоняясь к ноутбуку. — Сейчас организуем. И с эхом, и без эха. Вот вам пока микрофончик… Еще момент… Готовы?.. Внимание на экран!

— Товарищи! — громогласно обратился Сергей к населению. — Вы становитесь свидетелями уникального события — рождения таланта. Давайте дружными аплодисментами поддержим молодую певицу из нашего родного города, чье имя скоро узнает весь мир! Наша юрьевская Уитни Хьюстон!

Покроется небо

Пылинками звезд,

И выгнутся ветви упруго,

Тебя я услышу за тысячу верст,

Мы — эхо, мы — эхо,

Мы — долгое эхо друг друга…

Голос Марины, несильный, но мягкий, плавно вплетался в льющуюся из динамиков мелодию. Слова этой песни она знала наизусть, а потому смотрела, не отрываясь, на Сергея, сознавая, что поет только для него. Окружающие превратились а те самые пылинки, которыми покрылось небо. Легкий фон для сильных эмоций.

А Елагин, услышав первые аккорды, перестал улыбаться. Затем отошел чуть в сторону и уселся на металлический забор, разглядывая свои ботинки, словно они вдруг превратились как минимум в сапоги-скороходы.

И даже в краю

наползающей тьмы,

за гранью смертельного круга,

я знаю, с тобой не расстанемся мы.

Мы — память, мы — память,

Мы — звездная память друг друга.

Закончив петь, Марина пристроила микрофон возле компьютера и, не обращая внимания на бурные аплодисменты и крики «Еще!», подбежала к Сергею и присела рядом.

— Что-то случилось?

— Ничего… Просто… Это — любимая песня моей мамы.

— Я не знала… Это ведь и моя любимая песня. Еще в кружке ее пела. На концертах даже.

— Ты классно поешь. Уитни Хьюстон просто скрипучая телега…

— Да ну, скажешь тоже…

— Серьезно. Слушай, а хочешь, я тебя к одному профессору пристрою? Он в музыкальном училище вокал преподает.

— Профессор — в училище?

— Алкоголь, — пояснил Сергей. — Между прочим, он на профессора совсем и не похож. Мы его зимой в сугробе нашли. Они в училище отмечали что-то, вот и не рассчитал с гаммой. Слишком высокую ноту взял. Представляешь, каких-то пятьдесят метров до дома недотянул. Хорошо, паспорт был с собой, так я его прямо по указанному в штампе адресу и доставил. Жена уже в милицию собралась. А на следующий день они вдвоем прямо в отдел приехали. С огромным тортом и коньяком. Я к тому времени сменился, поэтому торт благодарные коллеги сожрали без меня. Но визитку и коньяк передали.

— У меня мама тоже жутко переживает, если домой поздно прихожу, — Марина поднялась с ограждения. — Когда я на дежурстве, так и ночью даже звонит — все ли со мной в порядке… Сереж, а ты своих родителей помнишь?

— Помню, конечно. Мне ведь уже одиннадцать было…

В ноябре девяносто шестого родители Сергея поехали в Каспийск. Старший брат отца, служивший там в штабе пограничного округа, отмечал юбилей. Поначалу мальчишку собирались взять с собой, но перед самой поездкой он неожиданно простудился, и его оставили дома. Ехать хоть и не очень долго — около восьми часов, но с двумя пересадками, так что лучше поберечься. Тем более что уже начинало холодать.

Накануне вечером мама успокоила:

— Не переживай, сынок. Нас не будет всего два дня. Смотри: завтра — четырнадцатое, и мы с папой утром уедем. Пятнадцатого у дяди Андрея праздник, а шестнадцатого вечером уже вернемся назад. А ты пока с Калерией Валерьевной побудешь. Хорошо?

Сережа тогда отвернулся к стене, чтобы скрыть расстройство. Он же специально «набил» градусник, чтобы не ходить в школу и чтобы его взяли. Праздник — это ж так здорово.

А утром шестнадцатого ноября девяносто шестого по всем информационным каналам страны была передана страшная весть: прошедшей ночью в Дагестане, в городе Каспийске, взорван жилой дом, в котором проживали семьи военнослужащих Каспийского погранотряда. Мощность заряда оценивается примерно в сто килограммов тротила. Под завалами погребено десятки человек, ведутся работы по их спасению.

Елагины должны были выезжать утренним автобусом. Шестнадцатого. Ночевать они оставались в квартире брата, на втором этаже…

— А дальше? — тихо спросила Марина, когда Сергей закончил рассказ.

— Детский домик… Нелегко пришлось, конечно. Да чего уж теперь… Спасибо, Калерия Валерьевна навещала. Она в школе работала, у нее еще мама моя училась. И жила в нашем же подъезде, двумя этажами ниже. По выходным домой меня забирала, а летом в лагерь устраивала. — Сергей криво усмехнулся. — С нормальными детьми… Я однажды услышал, как кто-то ей бросил: «Разве можно его в один лагерь с нормальными детьми?» И квартиру для меня Калерия отстояла. Сколько кабинетов обошла… А уже потом, когда в милиции работать начал, — случайно узнал, что она вначале из детдома меня забрать хотела. Но ей не разрешили. Из-за возраста.