Сзади грохнули разом поставленные на брусчатку тяжелые щиты — то остановился, перегородив портовую улицу, манипул морской пехоты Веймаров во главе с Юстиной. Могучие воины в бронзовых доспехах с барельефом морской звезды выглядели собранно и устрашающе. Юстина взметнула руку в традиционном приветствии и обернулась — к ней подходила пара Игроков — очевидно, наши соратники в морском рейде. Первый — неизвестный мне мужик средних лет с ржавой шкиперской бородкой, одетый в полосатый линялый тельник. Эдакий «митек», неведомо откуда проросший чужеродным сорняком на тщательно удобренной классической римской грядке. Никакого сходства с известной мне актерской братией. Нос картошкой и прозрачные голубые глаза навыкате. Вторая — уже знакомая мне пацифистка Калипсо. Эта-то что здесь забыла? Вроде бы мы собрались идти на дело, а не на ярмарку косметики или ювелирных украшений.

— Салют, гражданин, — сказал, как отрубил, сопроводив жест резким движением кисти, неформальный мужичина.

Густой шаляпинский бас. Не хотел бы я с ним соревноваться в караоке. И побьет, и оглушит.

— Салют, — вытянув губы трубочкой, прошелестела Калипсо.

Видимо, взяли в качестве балласта.

— Позволь представить тебе нашего капитана. Единственного триерарха из Игроков. Дядя Кондратий — Фортис. Надеюсь, будете добрыми товарищами, — произнесла Юстина, немного растягивая слова.

Она сегодня снова была в своем воинственном боевом камуфляже женщины-хищницы. Голос с легкой сексуальной хрипотцой, как от только что погашенной сигареты, ленивая интонация светской львицы — такой она мне понравилась даже больше, потому что я знал, что за этим стоит. Мы идем в битву. И у меня отличное настроение. Я даже готов был простить ей Ракель Уэлч, если вообще было что прощать. Нимфа же Калипсо смотрелась на ее фоне нежным цветочком, сорванным с неведомых заповедных полей. Изящным, прекрасным и абсолютно социально не адаптированным. Впрочем, все мы носим личины, а в Мидгарде особенно. Ну а дядя Кондратий был колоритен и замечателен вне всяких пределов. Этому мужику все трын-трава. Вот такое, похоже, у него жизненное кредо. Я подобным типажам всегда завидовал.

Морская пехота динамично и организованно грузилась в либурну по перекинутому длинному дощатому мостику, соблюдая интервалы, чтобы он не провалился в воду под тяжестью закованных в броню солдат со шлемами-кассисами на головах. Полноразмерный манипул. Сто двадцать принципов. Ветеранов, спокойных и уверенных в себе. Не в куклы играть собралась Юстина. Ой не в куклы.

— Мы идем на острова Фонвиллы, — пояснила глава Лиги Веймаров, крутанувшись на сандалиях и повернувшись ко мне. — Это наша Тортуга вкупе с Мадагаскаром. Территориально находятся в нейтральных водах. Неофициально поддерживаются дакийской кликой. Иначе бы мы их вмиг раздавили, а так приходится ограничиваться рейдерством и при этом всегда держать глаза открытыми. По сути своей острова — гнездо авантюристов, флибустьеров и прочих беспредельщиков.

Эх, жаль, нет Махора. Он бы оценил такой оборот. Просто родное наречие!

— Будем патрулировать проливы между островами. Может, кого и выловим. И да, морально приготовься к бою. Среди врагов точно будут Игроки. Это значит, что тебе нужно держаться в стороне, если не хочешь последовать за приятелем и окончательно поставить крест на всей операции. Договорились?

— Угу, — подтвердил я. — Постараюсь не мешать. Видимо, от Калипсо толку в бою будет больше, чем от меня.

Калипсо взмахом длинных ресниц показала, что среагировала на мою реплику и что отныне у меня стало на одного недоброжелателя больше. Юстина задорно засмеялась:

— Время покажет.

— Надеюсь, мне не придется все время выглядывать из-за ваших прелестных спинок. Так уровень не поднимешь.

— У тебя будет возможность отличиться. Поверь мне на слово. Но помни, тебе через тридцать страж идти со мной в дальнюю. Мне хотелось бы иметь тебя на корабле в человеческом обличье.

Я кивнул и отошел на несколько шагов, чтобы выйти из фокуса внимания остальных Игроков. Не по нутру мне долго находиться в центре событий. Нескромно это как-то. Не по ранжиру.

Видимо, большую часть припасов в трюмы загрузили накануне, поскольку после погрузки манипула по дощатому настилу на либурну закатили всего с десяток бочек. К дяде Кондратию подскочил кто-то из команды, похоже, баталер, и доложил, что судно готово к двухнедельной автономке.

Две недели? Не слабо. Мое тело там, в реале, похоже, натерпится неудобств. Я бросил испуганный взгляд на Юстину, но триерарх одобрительным хмыком рассеял мои опасения:

— Хорошо. Всегда нужно иметь запас, чтобы не выдавать воду по чайной ложечке. Прошу всех граждан занять места на борту «Фульминаты».

Ага, это название корабля. Поскольку либурна стояла ко мне ровно носом, я не смог прочесть на ее борту это гордое имя — имя прославленного римского Каппадокийского легиона.

Мы поднялись на палубу. Я с удивлением отметил, как часть принципов заняла места за веслами, разместив по бортам либурны свои круглые щиты. Раньше я полагал, что это дело рабов. Здесь, видимо, жизнь пошла по иным правилам. Недурно.

На носу нашего корабля стоял массивный скорпион, из которого хищно торчал стальной наконечник гарпуна. Еще один такой же я приметил на корме. Впечатляющая машинка.

Вверху раздалось хлопанье крыльев. На рею около железного бугеля опустился белоснежный альбатрос и по-хозяйски на ней расположился. Никто и ухом не повел. Только Юстина, приложив козырьком руку ко лбу, второй рукой сделала какой-то свой, видимо, обоим понятный жест. Ясно — питомец. Любопытно будет взглянуть на живность остальных достойных граждан. Почему-то я был уверен, что у Калипсо в питомцах ходит кудрявая болонка. Или чихуахуа.

— Вира кормовой анкер! — неожиданно зычно рявкнул над ухом Кондратий.

На корме заработал барабан шпиля, выбирая из воды толстый мокрый канат.

— Якорь вышел из воды! Якорь чист! — через минуту послышалось в ответ.

Я как зачарованный смотрел на все приготовления к отплытию и просто наслаждался моментом.

— Принять носовой швартов! — скомандовал капитан. — Эй, как тебя там, Фортис, не стой истуканом! Или отойди от битенга, или помогай матросам наматывать на него трос!

У меня даже уши покраснели. Калипсо, устроившаяся на капитанском мостике в шезлонге, прыснула в кулачок. Две группы моряков, вооружившись длинными шестами, аккуратно отталкивались ими от стоящих рядом судов, чтобы прибой не припечатал нас борт к борту.

— Гребцам — навались! Подшкипер — к команде!

Через несколько минут мы уже разворачивались на проложенный штурманом курс. В утреннем воздухе прощальной трелью прозвучал сигнальный рожок, и с берега ему ответил звонкий голос рынды. «Фульмината» выходила в море. Я стоял на мостике (еще одно новшество — на классических биремах ничего подобного не было) и вглядывался в джунгли, окаймляющие берега портовой бухты. С одного из выступающих мысов нам мигнули чем-то вроде большого солнечного зайчика, вылетевшего из широкого стеклянного глаза, видимо предназначенного для того, чтобы передавать на сторожевые вышки в город тревогу и сообщения о приближении врагов.