5

В середине января передовицы «Известий» и «Правды» запестрели заголовками о новогоднем наступлении армии Вьетконга на оккупировавшие Южный Вьетнам силы США. И этот факт вносил полное смятение в ряды врага. Сбывались слова Зиапа о возможности победы над американцами за счет абсолютного морального превосходства.

Как в свое время генерал де Латтр, воевавший против Зиапа, генерал Ши Тань, мой бывший комдив, все искал возможности сойтись с американцами в открытом поле и одолеть их традиционным способом, как говорится, стенка на стенку. Однако, став главным стратегом верховной ставки и добившись своего, первую фронтовую кампанию он проиграл. Между неравными силами двух сторон завязались упорные, кровопролитные бои. Обе стороны несли огромные потери, но коммунисты, не сдаваясь, продолжали свою борьбу. С трудом отбив новогоднюю атаку вьетнамцев, верховное командование вооруженных сил США срочно мобилизовало еще свыше двухсот тысяч солдат. Когда это массовое пополнение прибыло, Ши Тань и Зиап перенесли свои споры со страниц газет и журналов в радиоэфир. Неизвестно, как дальше складывалась бы военная стратегия вьетнамской армии, если бы в один из этих дней мой бывший комдив не скончался внезапно, по официальной версии – от сердечного приступа.

Когда я впервые услышал эту новость, у меня начало темнеть в глазах. Я спешно вышел на улицу, чтобы освежиться, и на берегу большого алма-атинского арыка меня вырвало. Последняя теплившаяся во мне надежда о возвращении на родину угасла вместе с товарищем Ши Танем, моим мудрым, дальновидным наставником. Я хорошо помнил этого жизнерадостного, пышущего здоровьем, крепкого человека. Разумеется, объявленная причина смерти была ложной, ему было едва за пятьдесят. Просто внутрипартийная чистка перешла на новый уровень. Путь назад был мне заказан.

Когда «северянам» удалось временно одержать верх над «южанами», в войне наметился стратегический перелом. Генерал Зиап перешел к старой доброй партизанской тактике затяжной войны и позиционным обстрелам американцев из «градов». Услышав о том, что боевые действия возглавил Зиап, американцы запаниковали. Они ответили тяжелыми ракетно-бомбовыми ударами по тыловым центрам снабжения и мирным населенным пунктам. В целях деморализации и запугивания противника командование вооруженных сил США негласно распорядилось начать геноцид мирного населения, расчистку территорий, заселенных неблагонадежной, инакомыслящей популяцией. Это была тактика выжженной земли, уже опробованная элитными подразделениями СС на славянских территориях во время Второй мировой. Заполыхали мирные деревни, где в сараях живьем сжигали местных женщин, стариков и детей.

Сердце мое обливалось кровью. На самом деле все эти злодеяния были спланированы в рамках программы «Феникс», разработанной в Лэнгли, в целях устрашения и морального подавления Вьетконга с одновременным достижением психологического преимущества и перехвата стратегической инициативы на театре военных действий. Авторы были большей частью уравновешенными, образованными, семейными специалистами низшего звена Управления, и идеи эти рождались во время «мозговых штурмов» в отделах, когда, разбившись на группы за кружкой кофе с упаковкой сладких пончиков, они выискивали творческие, нестандартные решения для проблем американской армии, бессильной сломить Сопротивление. Тексты инструкций для новобранцев по физическому уничтожению «недееспособных», «второстепенных» или «побочных сторонников Вьетконга», иными словами стариков, женщин и детей, писали агенты из отдела пропаганды после дотошных консультаций с экспертами в белых халатах из медицинских и психиатрических отделов. Скомпонованный таким образом документ поднимался наверх – туда, откуда было спущено задание. Вышестоящее начальство, состоявшее из кадровых офицеров, преданных делу, посовещавшись, утверждало проект и передавало его в Объединенный комитет начальников штабов с резолюцией, носящей рекомендательный на словах, но обязательный наделе характер. Комитет через соответствующие штабы спускал бумагу командирам дивизий. Потом гибло мирное население.

Главнокомандующий войсками США во Вьетнаме Уильям Чайлдз Уэстморленд вновь начал обсуждать применение атомной бомбы против вьетнамского народа с президентом Джонсоном.

– Я бы одобрил это, да, боюсь, Советы предпримут адекватные ответные меры, – кисло ответил Линдон Джонсон на доводы первого. – Это та черта, которую мы не можем, к сожалению, перейти во Вьетнаме. Вы слышали об их системе «Периметр»?

– А если мы сбросим бомбу на партизанские базы Вьетбака, вдали от мест скопления гражданского населения? – с азартом поинтересовался Уэстморленд, но Джонсон все с тем же кислым выражением лица лишь помотал головой.

– Все равно боюсь, – честно признался он.

Когда разведка доложила генералу Зиапу об угрозе применения ядерного оружия, он немедленно распорядился отвести штурмовые дивизии, осаждавшие оперативную базу морской пехоты США Кешань. Впоследствии он признался Ориане Фаллачи из «Эуропео», что этот укрепрайон имел лишь символическое, хотя и высокое, значение для врага и уж точно не стоил риска ядерного удара. Легендарная журналистка перебила генерала, начав со свойственным ей пафосом и упрямством доказывать, что Кешань имела все шансы стать вторым Дьенбьенфу. В этом она была, конечно же, отнюдь не оригинальна – печатные издания, новостные агентства, военные специалисты всего мира, включая американцев, – все, буквально все ждали тогда от Зиапа нового Дьенбьенфу. Интервью в этот момент стало очень непростым. Зиап буравил итальянку взглядом, упрекал в непонимании, доказывал ее неправоту. В итоге он взорвался и запретил публиковать интервью.

Интервью было опубликовано сразу по возвращении Фаллачи во Флоренцию. Разложив листки с переводом на столе, со вздохом облегчения, Уэстморленд связался с Линдоном Джонсоном по прямой линии. «Он не планирует второе Дьенбьенфу, сэр!» – торжественно доложил он президенту, но тут же осекся, потому что у обоих мелькнула одна и та же мысль: «А что же он в таком случае собирается выкинуть на самом деле?» – и они оба вздрогнули.

Отступление Зиапа от Кешани не принесло американцам никаких преимуществ. Не успел последний воин его армии скрыться в джунглях, как американцы сами начали процесс отхода на юг, бросив на произвол судьбы базу, за которую столько бились. «Уж больно она уязвима для вражеской артиллерии», – сказал тогда Уэстморленд полевым командирам.

Вскоре после этого знаменательного признания снимки массовых детоубийств, сделанные фотографом из штабного отдела по связям с общественностью, во время операции «Феникс», просочились в прессу. Славная и наивная американская молодежь (так называемые «дети цветов») сумела замечательным образом всколыхнуть волну всенародных протестов против неонацистской по факту политики своего правящего класса. Никто из них не хотел отправляться на фронт умирать и убивать женщин и детей ради подозрительных интересов своего нечистоплотного правительства. Опозоренным перед мировой общественностью американским войскам, которых теперь именовали не иначе, как «убийцами младенцев», было приказано временно свернуть тактику «выжженной земли» и приостановить геноцид. Генерал Уэстморленд был переведен домой с повышением – в качестве начальника штаба сухопутных войск США.