– Ты же меня не выдашь? – растирая оставшиеся на запястьях следы веревок, вопросительно посмотрела на волчицу.

Стрела неопределенно шевельнула ушами, легла на пол и медленно поползла к моей ноге.

– Нет! Я не могу тебя взять к себе!

– Уф?

– Я огненный маг и лиса.

Второе «уф» прозвучало как «ну и что?».

– Потому что мне нельзя заводить питомцев!

Не могу же сказать, что я начинающая шпионка у того, кто нас выручил из беды и забрал Айзека.

– Мы тут ее везде ищем, а у нее проблема, заводить питомца или нет? – В пролом заглянул Беренгар, настороженно принюхиваясь.

Я радостно улыбнулась и махнула рукой. А еще пару часов назад я видеть его не хотела. Но похищение и дважды несостоявшееся собственное убийство отлично избавляют от обид и злости. Пусть говорит что хочет, лишь бы помог выбраться из развалин и вернуться в поместье.

Волчица внимательно посмотрела на оборотня, уверенно завиляла хвостом.

Феликс вполголоса выругался, видимо, опознав запах Айзека, и подошел ко мне. Заглянул в глаза, с каменным лицом осмотрел следы от веревок на руках, поозирался и, не обнаружив пут, нахмурился. Но ничего не спросил. Похоже, решил, что гадкий парень снял веревки, прежде чем уйти: понадеялся, что я слишком слаба для побега.

– Эй! – возмущенно пискнула я, когда Феликс, оставив обследование камеры, поднял меня на руки и опустился на пол, устраивая в объятиях спиной к себе. – Что ты делаешь?

– Собираюсь опять использовать лед для твоего лечения.

От широких ладоней вниз, к моим ногам, заспешили прохладные кристаллы.

– Я сносно себя чувствую, могу потерпеть, пока доберемся до доктора.

– Просто не шевелись. – Феликс хмыкнул мне в макушку.

Я запрокинула голову, посмотрела в дыру над головой, через которую просвечивало розовеющее небо. Ничего себе мы с Айзеком погуляли!

– Не шевелись! – тут же вернул меня на место Беренгар. – Тебя с завидной регулярностью пытаются убить. Ты, конечно, не подарок, но не до такой степени. Сейчас я тебе помогу, потом сдам твоему любимому Говарду, они летели следом за мной, затем найду Айзека. И популярно объясню то, что не удосужился вбить в его бестолковую голову отец. Кстати, если тебе нравится волчица, забирай. Мизерной компенсацией и извинениями его родители от меня не отделаются.

– Ты, главное, Айзека найди, – устало сказала я.

И поймала подозрительный прищур сияющих синевой глаз, услышав негромкое «гм?». Ни волчица, ни Феликс не понимали моей заботы о похитителе. Я торопливо пояснила:

– Мальчишка явно не в себе. У меня проблемы с нюхом, но он определенно что-то принял… Возможно, не в первый раз. Я даже не уверена, что он понимал, что творит.

И тут моя миролюбивость закончилась, потому что прохлада льда коснулась синяков, убирая боль и напоминая, откуда они появились. Я зашипела и добавила:

– Хотя он заслуживает крепкой порки.

– Какая кровожадная! – фыркнул Беренгар.

– Уф! – Наши ноги накрыло снежное крыло, и лед стал расползаться по моему телу быстрее – волчица решила добровольно поделиться силой с Феликсом.

– Если ты ее не хочешь, я заберу.

Хочу! Очень. Но куда мне волчицу? Сама не знаю, куда меня пошлет Мейси и чем обернется афера со шпионажем.

– Я буду приходить к вам в гости.

– Или мы к тебе. Да, Стрела?

Волчица завиляла всем телом. Потом с укором глянула на меня. Видимо, ко мне у Стрелы случилась любовь с первого дружного рыка в сторону Айзека. Раскосые, сияющие синевой глаза смотрели жалобно, а белоснежная морда отыскала руку, в ладонь ткнулся прохладный нос. «Бессердечная!» – означал унылый вздох, с которым волчица провернулась к нам боком, чтобы меня накрывали сразу оба ее крыла.

– Хорошо! Нет! – Я с сожалением посмотрела на встрепенувшуюся Стрелу. – Я не возьму тебя к себе. Но ты можешь приходить ко мне иногда… и быть у меня, сколько захочешь.

Ну, пока меня не отправят обыскивать очередной склад наглядного материала или проверять лабораторию.

Волчица радостно рыкнула, подскочила – лед уже дошел до моей шеи, и Феликс мог дальше справиться сам – и, довольно размахивая хвостом, отправилась изучать развалины.

– У тебя в детстве была собака и с ней что-то случилось? – Беренгар провел по щеке кончиками пальцев, оставляя приятную прохладу ледяных кристаллов.

– У меня было много собак… и кошек… и рысей… и попугаев, – улыбнулась я. Врать не хотелось, но и объяснить, почему не могу оставить Стрелу у себя, я не могла. Пусть уж оборотень сам сделает выводы. – У меня жил целый иллюзорный зверинец.

– И теперь ты боишься, что не справишься с настоящей волчицей?

Забыв, что при лечении льдом нельзя шевелиться, я неопределенно дернула плечом.

– Не двигайся, закрой глаза.

Я послушалась, наслаждаясь тем, как быстро исцеляется тело. Конечно, силы Феликс вернуть не может, но я хотя бы перестала чувствовать себя жертвой столкновения двух летающих карет.

Лед закрыл лицо. По волосам скользнули прохладные пальцы, осторожно выпутали из сбившегося пучка шпильки. Я довольно хмыкнула. Без тяжелого узла на затылке было намного лучше. Лед на моей коже быстро исчезал, а Феликс никуда не шел, не волновался, с каким метеоритом встретился экипаж остальных спасателей, что их до сих пор нет.

– У тебя очень красивые волосы, не закалывай их, – неожиданно тихо сказал Феликс.

– Не увлекайся, – сонно фыркнула я.

Я полулежала в его объятиях. И это было… очень удобно. Надо же, гора мышц, а ничуть не жестко. Видимо, от регулярных ментальных ударов я начинаю глупеть.

– Хорошо, я просто не хотел тебе говорить.

Слишком серьезный тон Феликса мне не понравился, но сил открыть глаза, обернуться и проверить, не улыбается ли он, не имелось.

– С этим строгим пучком на затылке, напоминающим дыню, ты выглядишь девочкой, которая решила поиграть во взрослую.

– Угу, а с распущенными волосами меня принимают за студентку и отправляют таскать папки! – Я зевнула.

– Семнадцать или девятнадцать?

– Что?

– С распущенными волосами ты выглядишь на свой возраст, а с этим сооружением… я чувствую себя рядом с тобой растлителем малолетних. Поверь, мне это не нравится. Потому что для всех ты моя невеста, и иногда нам придется делать вот так…

И тут я внезапно снова оказалась на руках Феликса, а потом и на его коленях, и моих губ коснулись прохладные губы. От удивления я распахнула глаза. Встретившись с сияющим взглядом серых глаз, я растерялась. А потом внезапно для самой себя поняла, что мне нравится. Хочется ответить, включиться в игру, в правилах которой я не смыслю. Пару поцелуев, сорванных украдкой, да ритуальное прикосновение Говарда в храме вряд ли можно считать опытом.