В общем, когда Говард просканировал меня дважды артефактом, потом снова опросил и снова отсканировал, лишь затем объявил, что зря беспокоился, и отпустил, я ощущала себя помесью любимой собачки и лабораторной крысы.

Неудивительно, что в комнату вошла не в самом радужном настроении. Узнала много, но какой от этого толк? Я до сих пор не понимаю, что надо Мейси от этих мечтателей, называющих себя учеными.

Жених на диване не добавил мне доброты.

– Тебе не говорили, что подслушивать плохо?

– Нет, мне говорили, что сплетничать плохо. – Феликс насмешливо отсалютовал стаканом сока.

– Извини, Говард иногда увлекается. – Я опустилась в кресло, незаметно, под прикрытием иллюзорной юбки, скинула туфли, пошевелила пальцами. Красота!

– Не надоело его оправдывать? – Беренгар залпом допил сок, отставил стакан, рывком поднялся и шагнул к окну, откуда открывался «прекрасный» вид на холм.

– Я не оправдываю его, я немного лучше его знаю… – Я запнулась, Феликс постучал пальцем по стеклу, показывая на серую вершину. – Он хотел порадовать меня видом цветущего сада. Он не подумал, что поместье близко к Олбэйну!

Феликс раздражающе спокойно кивал.

– Он ученый! Он отвлекается, увлекается.

– Как удобно. – Беренгар показал на потолок. – Заметь, карниз сняли недавно, так что твой бывший муж очень хотел тебя порадовать видом.

– Что? – Я хмуро прошлась взглядом по стене, заметила след на краске. – Наверное, оборвался, а повесить обратно не успели.

Феликс с кривой усмешкой покачал головой.

– Что же он тебе такого сделал, что ты с легкостью его оправдываешь?

Что сделал, что сделал. Беренгар злил, из-за него я начала сомневаться в себе. Кроме того, крысой под лупой рядом с Говардом я чувствовала себя не в первый раз. Но он ведь ученый, у него такая натура – все изучать.

– Да ничего он мне не сделал! – Сердито хлопнув рукой по подлокотнику, я вскочила с кресла, подбежала к окну и, уткнувшись лбом в стекло, прошептала: – Он спас меня. Не дал забрать из школы. Если бы не наш брак, мне бы не дали доучиться. Он играл роль мужа ради меня. Но если ты кому-нибудь скажешь, я тебя засужу за клевету.

– Не путай меня с мужем.

– Да что ты к нему прицепился?! – От возмущения я скрипнула зубами. Нормальный же был оборотень, с чего его так на моем бывшем муже переклинило? – Ты же вроде бы адекватный?

– А ты никогда не думала, почему он тебе помог?

– Он. Просто. Помог, – отчеканила я.

– Ты меня поняла. – Феликс приложил ладонь к стеклу, и вскоре по окнам заструился серебристый узор инея, он складывался в зимние пейзажи, закрывая серый холм. – Так лучше. – И уже на пороге он обернулся и спокойно сказал: – Подумай, почему он не вызвал тебе доктора, если так беспокоился. Твой брат вызвал, хотя амулет у него был куда мощнее. Да и знаний в медицине определенно больше.

Я схватила с дивана подушку и запустила вслед оборотню. Надо же, какой упрямый! Неужели не понимает, что друзей нужно принимать со всеми недостатками! Что касается доктора… Тщеславие Говарду никогда не было чуждо. Но если бы мне действительно угрожала опасность, уверена, доктора бы он вызвал.

Чтобы хоть как-то успокоиться, я решила позвонить Дероку и полезла в сумочку за зеркалом. Ну, заодно проверила ее содержимое: мало ли, вдруг что-нибудь потеряла, пока по грязи топала. И чуть не получила удар, не найдя булавку Мейси. Потом обнаружила ее в складке за швом. Нет, так не пойдет, терять безделушку категорически нельзя. А значит, лучше носить с собой. Приколов булавку к внутренней стороне пояса брюк, я убедилась, что остальное на месте.

Ожило зеркало, я улыбнулась брату.

– Такое чувство, что из нас не боевых офицеров готовят, а отбивную на завтрак! – пожаловался Дерок.

Ох уж эти их практики! После каждой половину летних каникул брат обмазывался всяческими снадобьями, как заправской колдун, а не маг. Кстати, почему? Если у него столько силы, почему мучился, а не лечился?

– А ты не можешь себя?.. – Я с намеком кивнула вниз, на невидимые руки брата. – Амулетом.

– Могу, но не стану.

Я круглыми глазами смотрела на Дерока. Никогда не замечала за ним… необычных наклонностей.

– Не сразу, по крайней мере. – Тот воровато огляделся по сторонам и шепотом пояснил: – Я так учусь, понимаешь?

– Нет.

Дерок поморщился:

– Вдруг амулет… потеряю, так понятно?

Понятно.

Мой брат – перестраховщик! Боится, что способности пропадут, и тренируется лечиться другими методами.

– Ты сама как? – Дерок придвинулся к зеркалу, вгляделся в отражение. – Веки не набрякли, глаза блестят, цианоза губ нет…

И он еще утверждает, что не хочет быть доктором?

– Легкий тремор рук…

– Ну все, хватит! – Я закатила глаза. – Сам ты Треморрук. Сейчас почувствую себя древней старухой!

Кто бы меня послушал.

Брат продолжал бубнить себе под нос, быстро и неразборчиво. А потом с недоверием спросил:

– Сестричка, а у тебя, случайно, сегодня выброса сил не было?

– Был, – подтвердила я. – Никто не пострадал, я в порядке. – И неохотно, поморщившись, добавила: – Феликс помог.

Я все еще злилась на Беренгара за его выпады в сторону Говарда.

– А чего это ты на него рычишь, сестричка? – насмешливо поиграл бровями брат.

– Раздражает. Лезет, куда его не просят.

– Ну, это нормально. Ты его явно заинтересовала.

– Прыгаю от радости! – огрызнулась я.

– А что, разве он тебе не понравился?

– Понравился. В качестве прототипа для иллюзии! – Я нагло смотрела на брата.

Вот ни за что не отведу взгляд. Мне совершенно не стыдно!

– Ну ты сказала! – рассмеялся Дерок. – Хотя, наверное, ты и в любви будешь признаваться словами: «Ах, вы идеальный прототип для иллюзии идеального мужчины»! Хотя кому нужны идеальные мужчины? Нужны настоящие, чтобы горло за тебя перегрызли.

– Иди-ка ты, умник… спать!

Бесполезно объяснять! Беренгар явно понравился не только мне, но и Дероку.

– Только после того, как услышу от тебя радостную новость! – не пожелал слушать старшую сестру.

– Какую? Я здорова, я лиса, все хорошо, доволен?

– Нет. Про помолвку забыла?

Та-ак! И кто сдал меня брату?

– Доктор сказал, – улыбнулся Дерок. – Я ему звонил, про тебя спрашивал. Я удивлен. Может, пояснишь, как это так?

– Все хорошо… наша помолвка временная. – Я задумчиво прикусила губу. Как бы рассказать об Айзеке, чтобы брат не сбежал в самоволку и не прибил его где-нибудь в укромном уголке? – Студенты не воспринимают меня как преподавателя, думают, за мной можно ухаживать. А у Феликса…