– Студентки? – расслабился Дерок.

– Угу. Вот мы и решили временно.

– Временно… – передразнил младшенький и покачал головой. – Ты подумай, Беренгар – это тебе не Говард.

Вот всегда он недолюбливал моего бывшего мужа. Почему, и сам объяснить не мог. Наверное, ревновал. Правда, на ледяного медведя его ревность почему-то не распространялась. Мальчик вырос?

– Он мужик хороший, хоть и резкий, – не унимался Дерок.

– Сам и думай, раз он тебе так понравился.

– О, ты хочешь вспомнить древние традиции нашей исторической родины? – довольно ухмыльнулся брат.

На что это он намекает? Я поспешно перебрала в памяти все, что знала о княжестве оборотней. Кажется, много веков назад в Ранделле о замужестве девушки сговаривались родственники. Они же решали, отдавать ли ее замуж, и определяли сумму выкупа.

– А морда не треснет? – насмешливо спросила я у новоявленного торговца невестами.

– У меня же есть сестра-иллюзионистка, замаскирует! – расхохотался Дерок.

– Иллюзионисты в цирке, а я – маг иллюзий! – привычно огрызнулась я. – Спокойной ночи, меркантильный ты мой!

– Спокойной ночи, подслеповатая ты моя!

Спать не хотелось, но я все равно легла. Правда, пробыла в кровати недолго. С улицы донеслись крики, какой-то мужчина пьяно обещал молиться богам-покровителям о погибших в Олбэйне и подробно перечислял, к каким именно высшим силам собирается обратиться.

Я сделала стойку на знакомое название и, на ходу заныривая в одежду, подлетела к затянутому инеем окну. Проверять на прочность творение Феликса не было времени, я распахнула створку и перевесилась через подоконник.

По освещенной фонарями дороге два дюжих лакея тащили пьяно вопящего оборванца. Худой бородатый старик, повиснув на их руках, восхвалял щедрое сердце и доброту лорда Гудмана. Именно он пожертвовал старому вояке пять бутылок вина из личных запасов и перекусить по мелочи. Бутылки и провиант я разглядела в толстой сумке, болтающейся на руке лакея. Судя по сочувствию на лицах слуг, оборванца тут хорошо знали, и его визиты за щедростью лорда случались регулярно. Старик снова помянул Олбэйн, в этот раз он пообещал молиться, чтобы им на том свете не виделись пыльные облака.

Для слуг эти слова были бредом одурманенного вином сознания, для меня – сигналом к действию. Мистер Кузнечик тоже говорил про стены, рассыпающиеся в пыль!

Натянув брюки, я выскочила из комнаты, сбежала вниз и нырнула в прохладную весеннюю ночь, пропитанную ароматом магнолии. С крыльца спускалась прогулочным шагом, стараясь скрыть нетерпение. Лакеи, оставив пьяницу за воротами поместья, возвращались в дом. Я невзначай полюбопытствовала, кем был ночной гость.

Старик оказался местным бродягой с весьма примечательным прошлым. Некогда военный маг, он служил в Ярвуде и был в отряде тех, кто зачищал территорию Олбэйна. Неизвестно, что уж он там увидел, но если до этого дружил с бутылкой изредка, то после стал ее родным братом и без нее никуда не выходил. За что его и выгнали из армии, списав по возрасту. Пьянки продолжались, и вскоре маг очутился на улице. Не сильно расстроившись, он соорудил шалаш на ничейных землях неподалеку от поместья лорда Гудмана и продолжал жить в пьяном угаре, довольствуясь тем, что давали обитатели соседних усадьб, которым было жалко престарелого вояку.

Повздыхав, слуги потопали дальше, я отправилась «гулять» в сад. Упустить возможность поговорить с еще одним свидетелем я не могла. Но амулет, с помощью которого превращалась в Шер, все еще не был починен. Придется идти в нормальном виде или… Папа иногда шутил, что для людей все лисы на одну морду, вот и проверим. К тому же старик настолько пьян, что его не должна смутить лиса, задающая вопросы.

Забравшись в самую глухую часть сада, я обернулась, отыскала в заборе дыру, выскользнула из поместья, добежала до подъездной дороги. Старик медленно брел по траве в сторону Олбэйна. Я дождалась, когда он отойдет подальше от дороги и усядется дегустировать дары лорда Гудмана.

– За вас, ребята, пусть вам там будет хорошо! – Старик отсалютовал бутылкой звездам.

– Доб-брый ве-ечер! – произнесла я, растягивая слова: так не очень заметно, что говорю по слогам.

Старик икнул от неожиданности, снова отсалютовал бутылкой, теперь уже мне. И с недовольством пробормотал:

– Я тебя представлял другой!

Меня?

Я вопросительно фыркнула.

– Змием зеленым или белочкой, – уточнил старый пропойца. Оглядел меня и сам же пояснил отсутствие пресмыкающихся и мелких пушных зверьков в своем, как он думал, видении: – Закончились, наверное! Ну и че тебе надо, небелочка?

– Ол-лбэйн, пог-гов-вор-рим? – прорычала я, укладываясь калачиком и накрывая хвостом нос, который нещадно свербел от убойного аромата собеседника.

– А чего не поговорить? – Старик присосался к бутылке, взболтал. – А нечего о нем говорить!

Лицо бывшего вояки исказила судорога. Он поспешно залил себе в рот остатки выпивки. Потянулся за следующей бутылкой.

– Шла бы отсюда, небелочка! – пропыхтел старик, растирая рукавом по лицу вино и выдыхая с явным облегчением.

Тоже магический договор? Запрет. Интересно, что же там случилось на самом деле?

А старик тем временем допил вино, громко всхрапнул, завалился в траву.

– Погибли все… – шептал он во сне настолько глубоком, что сознание полностью отключилось. – Да не все… убило всех… один… остался… он… некого хоронить, некого лечить… здоров… – А дальше старик весьма цветисто обозвал неизвестного выжившего. – Всех… уничтожил… пыль одна… лед… и пыль…

Придвинувшись к спящему, я жадно вслушивалась в его бормотание, изучая курьез магического договора, разговоры во сне могут мне пригодиться.

Вернулась через ту же дыру в заборе. Выбравшись из зарослей, обернулась собой и прогулочным шагом двинулась к дому. Не одна я решила совершить поздний променад: то тут, то там по саду вспыхивали огоньки фонарей. Слуги освещали дорогу гуляющим гостям, страдающим бессонницей.

Меня настолько занимали мысли об Олбэйне и неизвестном виновнике случившегося, которого упомянул старик-вояка, что не заметила, как из тени дерева шагнула завернутая в плащ фигура. Я запоздало отшатнулась, но в грудь уже врезалась серебристая капля. Знакомое ощущение, что меня приложили копытом промеж глаз, стало неожиданностью. Проваливаясь в темноту, вяло подумала: убийца подготовился, ничем не пах, и шагов я тоже не слышала, а значит, на нем отличный маскировочный артефакт. Как тот, что был у бойца из «Волчьего клыка».

Вода хлынула в рот и в нос. Отплевываясь, я закрутила головой, отмахнулась, запястья тут же оказались прижаты к груди.

– Глазки открывай, – глумливо рассмеялись мне в лицо.

С трудом разлепив веки, я хмуро уставилась на Азейка. В голове бил набат, мышцы мелко подрагивали, во рту пересохло. Зато по лицу стекали ручейки воды. Я выдернула стянутые веревкой руки из лап парня и попыталась вытереться.